Вавель. Логово дракона.

Щирим друзям полякам присвячується.

 

На тёмные лоснящиеся камни старинной мостовой падали, мгновенно исчезая, хрупкие снежинки. Где-то за спиной возвышались колокольни Мариацкого костёла, запечатлённые на скорую руку стареньким фотоаппаратом. Среди зимней серости и промозглости, взявших в плен весь город, вместе с его обитателями и гостями, настоящим чудом казалась небольшая таверна, в витрине которой, обливаясь соком, вращался на вертеле десяток-другой румяных куриных тушек. Таким предстал передо мной Краков, когда я увидела его в первый раз. Хотя тогда я была всего лишь одиннадцатилетним ребёнком, которого выдернули из зимней сказки карпатского курорта и отправили на экскурсию в Столичный королевский город, все последующие годы я в глубине души знала, что Краков заворожил меня своей сдержанной изысканностью, столь отличающейся от южной суеты моего родного города.

В давние времена одним из показателей благополучия средневекового города было наличие кровожадного монстра, регулярно наведывавшегося в поселение и его окрестности за очередной порцией юных дев, крупного рогатого скота и другой снеди из классического драконьего меню. Некогда Краков мог похвастаться собственным гигантским ящером, свившим гнездо в одной из пещер возвышающегося над Вислой холма Вавель. Учинённый драконом террор поставил город под угрозу запустения, что явно было не по вкусу легендарному польскому владыке Гракху. Подобно хитроумному Одиссею, он или его сыновья пошли на уловку, подсунув живоглоту набитую серой тушку быка. Адский огонь объял нутро дракона и полыхал там, пока древний звероящер не помер несмотря на все попытки загасить жар водами Вислы. Это событие, по мнению летописцев «Польской хроники», послужило отправной точкой в истории процветания города-крепости, сердце которого вот уже много веков «бьётся» на Вавельском холме.

 Правители зарождающегося польского государства приложили немало усилий для развития столичного града. В 1000 году в нём основали Краковское епископство. Ну а где появляется высший духовный чин, там со временем воздвигается собор, щеголяющий богатым убранством и лучшими образцами искусства. Спустя столетия, в ходе многочисленных перестроек следы первоначальных строений почти исчезли. Впрочем, фанатично настроенные археологи и реставраторы докопались до некоторых элементов ранних построек, вошедших в архитектурный заповедник «Утраченный Вавель». Подобно тонкой золотой жиле, сверкающей в каменной глыбе, в полумраке глубин Вавельского холма лёгким намёком вырисовывается контур дороманской ротонды Пресвятой Девы Марии. Её пропитанные духом старины толстые стены сложены из тонких неровных плит песчаника. Умелые руки средневековых мастеров слой за слоем воздвигли вокруг центрального зала полукруглые апсиды, создав контур каменного четырёхлепесткового цветка. Суровая простота старинной постройки, зияющая пустота оконных проёмов, затерявшийся в веках вход во внутреннее пространство ротонды создают особую фантасмагорическую атмосферу зачарованного замка, чьи рукотворные стены сливаются с горной породой. Учёные умы до сих пор спорят о предназначении этого сакрального строения, способного служить как баптистерием, так и реликварием или личной часовней польских владык. Но ещё больше споров точится вокруг другого загадочного места – «Вавельской чакры».

Первые десятилетия XX века прошли под девизом: «Эзотерики всех стран соединяйтесь!». Не миновала эта модная тенденция и салоны краковских светских львиц, решивших во что бы то ни стало обзавестись местной оккультной достопримечательностью. Поговаривают, что в подвалах Вавельского королевского замка были обнаружены удивительные реликвии церкви св. Гереона, среди которых был некий «чудо-камень» языческих времён. Его, в качестве амулета, собственноручно привёз в Вавель Аполлоний Тианский, последователь склонной к мистицизму неопифагорейской философской школы. Спустя почти две тысячи лет этот эзотерический артефакт «пробудился». Весть о нём разлетелась по всей Европе и достигла стран Востока через увлекавшихся теософией эксцентричных европейцев. Из уст в уста передавались истории о том, как на место раскопок прибывали брахманы, махараджи и простые паломники из Индии, в стремлении «подзарядиться» чудотворной энергией. Тёмный подвал стал излюбленным местом пилигримов, способных часами сидеть в тишине старинного замка, созерцая реликвию, скрытую от взоров непосвящённых. Дотошные учёные, лишённые романтизма и стремящиеся развенчать как можно больше мифов предполагают, что в глубинах Вавельского холма зарыт метеорит. Возможно, именно он является источником достаточно мощного потока энергии, зафиксированного сотрудниками Института ядерной физики на незначительной глубине под исчезнувшей церковью св. Гереона.

Бурная история Вавельского холма отразилась на его современном образе. К нему приложили руку как злой рок, испытывавший Вавель пожарами и нашествиями иноземных захватчиков, так и созидающая сила амбициозных властителей, искусных мастеров и кропотливых реставраторов. Так сложился калейдоскоп архитектурных стилей, не лишённых своих изюминок. Вот история лишь одной из них. На закате эпохи Возрождения королевский замок обзавёлся весьма оригинальным украшением – парой сотен человеческих голов. Нет, это не были заспиртованные в банках или подвешенные над входом в крепость головы врагов короля. Это были вполне себе приличные, одетые по последней европейской моде XVI века или украшенные аллегорическими атрибутами, глядящие с потолка деревянные портреты подданных Сигизмунда II Августа. Трудно сказать чем руководствовался монарх, заказавший у ворцлавского плотника Себастьяна Тауэрбаха и некоего мастера Ганса Сныценжа необычный декор кессонного потолка Посольского зала. Поговаривают, что тут не обошлось без роковой женщины. Будучи ещё наследником польского престола, Сигизмунд в порыве страсти, а может быть из тонкого расчёта тайно обвенчался с дочкой могущественного литовского магната Барбарой Радзивилл. Заступив на боевое дежурство после смерти своего отца, новоиспечённый король Сигизмунд II Август столкнулся с тем, что представители шляхты не разделяли его страсть к литовке и наотрез отказались признать её королевой Польши. Кто знает, возможно в «Вавельских головах» воплотилась фантазия разгневанного монарха. Если уж у него не было реальной возможности обезглавить своих несговорчивых подданных, то хотя бы символически он это сделал, разместив из разукрашенные деревянные головы в одном из приёмных залов. Как всегда, занудные историки не поддерживают легенду, настаивая на несовпадении дат вышеизложенных событий и появления «Вавельских голов». А вот другую невероятную историю опровергнуть таким аргументом у них не получается. Как-то перед судом Сигизмунда предстал один подданный. То ли король был не в настроении, то ли хотел поскорее разделаться с данным делом, но результатом судебного разбирательства стал смертный приговор. И тут одна из сердобольных «голов» молодой женщины не выдержала и настоятельно порекомендовала королю судить справедливо. Приговор был пересмотрен, но чтобы не ставить монарха в неловкое положение при всём честном народе, рот «говорящей голове» замотали белой повязкой, каковую можно наблюдать и сегодня. Из ста девяносто четырёх скульптурных портретов до наших дней дошло всего три десятка. Часть из них навеки сгинула в пожаре, другая часть затерялась после того, как австрийцы устроили в бывших королевских приёмных покоях казармы. Оставшиеся 30 голов после долгих приключений по пути из Польши в Москву и обратно, оказались на своей исторической родине в начале XX века. Даже по тем немногочисленным сохранившимся экземплярам можно судить о мастерстве и фантазии создателей этого необычного декора польского Ренессанса. Каждый портрет имеет свой неповторимый образ. Здесь есть придворные дамы со сложными причёсками и щёголи-аристократы в модных шляпах, уважаемые представители Сейма и озорные мальчишки. Среди реальных портретов встречаются аллегорические лики легендарных правителей с лавровыми венцами, коронами и восточными головными уборами. Особо загадочно смотрится задумчивый кудрявый сатир с гнутыми бараньими рожками и рыжеволосая красавица с неведомым украшением в виде расправленных крыльев на челе. Удивительное чувство связи времён охватывает гостей Вавельского замка, на которых из глубины веков смотрят лица жителей столичного Кракова. Кто знает, может быть в один прекрасный день уста одной из голов вновь откроются, чтобы напомнить посетителям о том, что фотографировать можно, но без вспышки!