Синайские горы. Секретные сады бедуинов.

«Oh! Let my people go…»

Американский спиричуэл, XIX в.

 

Да не обидятся на меня любители пирамид, сфинксов, мумий и другой махровой древнеегипетщины, но сил больше нет делать вид, что в этой стране не на что посмотреть, кроме как, на наследие фараонов и их подданных. На самом деле, достаточно лишь покинуть долину Нила, перемахнуть через Суэцкий канал и оказаться на пустынной, но испокон веков бурлящей событиями земле: Синайском полуострове (شبه جزيرة سيناء// Sinai Peninsula).

Кажущаяся бескрайней каменистая пустыня, раскинувшаяся между Африкой и Азией, славится тем, что надёжно хранит на своих просторах священное для трёх религий место. Даже те, кто поверхностно знаком с жизненными перипетиями библейских персонажей слышал о пророке Моисее, его сорокалетней авантюре по выводу евреев из Египта в Землю обетованную и тёплой, в прямом и переносном смысле, встрече не с кем-нибудь, а самим Творцом. Библия не говорит напрямую, где именно состоялась эта знаменательная беседа тет-а-тет, поэтому маменька византийского императора Константина Великого, обладавшая огромным авторитетом и влиянием, решила поставить точку в этом вопросе. Так, с подачи императрицы Елены в IV веке нашей эры на скалистом юге Синайского полуострова появилось новое место христианского паломничества и отшельничества: часовня Неопалимой купины у подножия горы Синай (она же гора Джебель-Муса у арабов и гора Хорив у иудеев). Справедливости ради скажем, что современные исследователи библейских текстов несогласны с венценосной особой и склоняются к тому, что скрижали завета были получены Моисеем на другой горе, находящейся по-соседству, на Аравийском полуострове. Но так ли это важно, где именно находится святыня, если каждый всё равно получает то, что ищет: паломники ощущают экстатический прилив духовных сил и радость отпущения грехов, а не принадлежащие ни к одной из трёх конфессий путешественники – эстетическое наслаждение от созерцания дикой природы с гармоничными вкраплениями многовековых творений рук человеческих?

С наступлением темноты, когда сорокоградусная жара сменяется почти морозной свежестью, скалистый пейзаж оживляется вереницей людей, медленно, но верно приближающихся к заветной цели. Для этого им нужно преодолеть нелёгкий горный путь, тянущийся несколько километров и завершающийся семью с половиной сотнями ступеней, то выдолбленных в острых камнях, то выложенных из шатких валунов. Наградой им будет удивительный по красоте восход солнца, который они наблюдают, укрывшись от пронизывающего ветра под стенами маленькой греко-православной часовни Святой Троицы. Поднимающееся на Востоке светило очерчивает нежным светом теряющиеся в дымке горные хребты. Глубокие чёрные тени прямо на глазах мельчают, съёживаются, словно испаряются с каменной поверхности под солнечными лучами. Вместе с приятным, ещё не обжигающим теплом, сменившим ночной холод пустыни, приходит чувство обновления, покоя, умиротворения и счастья от увиденного и прочувствованного. Хотя эффект окрыления от подъёма на гору Синай действует достаточно долго, всё же при спуске многие паломники пользуются услугами местных жителей. Взобравшись на горбатую спину одного из принадлежащих бедуинам “корабля пустыни”, путешественники отправляются в путь, прозванный Верблюжьей тропой.

Бедуины испокон веков кочевали от места к месту на обширной территории, простирающейся от их родины Аравии до африканской Сахары. Некоторые из них обрели свой дом на Синайском полуострове, но не у всех племён этого региона одинаковая история и корни. В далёком VI веке нашей эры император Юстиниан решил увековечить себя учреждением и строительством монастыря-крепости в одном из святейших мест христианского мира. Для охраны этого предприятия он снарядил на Синай две сотни римских солдат, которым было позволено взять с собой семьи. Половина из них была переброшена из центрального Египта и упоминалась в арабских источниках как Бни Салех («сыновья Салеха»). Другая же половина – Эль Лахмин («люди из Чёрного моря») – представляла собой сборную солянку балканских и причерноморских народов Малой Азии, преимущественно греков и валахов. Их потомки, веками смешивавшиеся с местными арабскими племенами и, в итоге, принявшие ислам, превратились в бедуинское племя джебелия («горные»), которое до наших дней плодотворно и взаимовыгодно сотрудничает с обитателями и гостями православного монастыря Св. Катерины. Даже многовековой кочевой образ жизни этих горных бедуинов, вынужденных искать новые пастбища для коз и овец, не смог заглушить привычку их предков облагораживать свою землю. Их многочисленные соплеменники разбивают шатры в оазисах, разбросанных по всему полуострову, в то время как джебелия создают островки жизни высоко в горах своими руками. Эта традиция имеет ещё более глубокие корни, чем может показаться на первый взгляд. Ранним христианам, бежавшим от преследования властей Римской империи в горы Синая, а впоследствии и обосновавшимся там монахам, не оставалось ничего другого, как путём непримиримого противоборства с суровыми условиями горной пустыни, кропотливого труда и многолетних наблюдений начать выращивать необходимые для жизни культуры. Их опыт успешно переняли посланные императором переселенцы и их потомки джебелия, ставшие хранителями садоводческого искусства. С наступлением знойных месяцев летнего сезона они перекочёвывают повыше в горы, на свои «дачные участки».

Стоит лишь свернуть с проторённой туристической тропы и отыскать русло высохшей реки, в чём вам непременно поможет местный проводник, как среди нагромождения серо-бурых камней ярким пятнышком вспыхнет удивительный сад. Он надёжно огорожен сложенной из небольших камней оградой, защищающей от непрошенных гостей из местной фауны и от наводнений, случающихся, когда горные снега тают под напором весеннего солнца. Подойдя ближе, вы с удивлением обнаружите разнообразие произрастающих здесь деревьев и кустарников. Если долинные оазисы могут похвастаться лишь пальмами, то горные кармы («сады») с их кипарисами, миндалём, гранатами, оливами, инжиром, абрикосами, айвой, шиповником, шелковицей и виноградом могут смело претендовать на звание «эдемских». Отдыхающих в тени деревьев путников окружает удивительный аромат душистых трав, которые бедуины использовали испокон веков в медицине и кулинарии. Наслаждение от созерцания садом дополняется, вполне в японском духе, чаепитием. От души сдобренный сахаром насыщенный напиток представляет собой смесь чёрного чая с травами хабак и мармарея, собрать которые можно только на Синайском полуострове. Они не просто придают чаю лёгкий привкус, напоминающий мелису и шалфей, но, как говорят местные старожилы, благотворно влияют на пищеварение, нервную систему и кровообращение. После бедуинского чая поход по горным тропам покажется не таким уж и утомительным. Но не спешите покинуть гостеприимный приют, ведь, дождавшись ночи, можно стать свидетелем зажигательной вечеринки по-бедуински с её весёлыми танцами под специфические трели, выписываемые женщинами и девушками. Перед выстроившимися в линию мужчинами выплясывают закутанные с ног до головы танцовщицы, так что никакого «голого» танца живота не ждите. Но ночью, при свете костров, древние ритуальные пляски жителей пустыни завораживают. Накинутые на головы и плечи бедуинок чёрные и тёмно-синие шали богато расшиты бисером, стеклярусом, монетами, пайетками, золотыми и серебряными нитями. Глядя на женщин, кажется, что перед вами в темноте танцуют призраки, чьи движения можно заметить лишь по переливам отражающих огонь блестящих деталей их одеяний. Только пение мужчин и дружные хлопки в ладони сопровождают этот магический танец, возвращающий на столетия назад.