Скандинавия. В преддверии зимы

Начиная с середины октября улицы многих городов по всему миру превращаются в декорации к мистическому фильму ужасов. Дома покрываются паутиной и становятся обиталищем привидений; при входе в магазины и рестораны посетителей «приветствуют» ведьмы в остроконечных шляпах и ходячие мертвецы. Куда ни кинь взгляд, повсюду видишь ухмыляющуюся рожицу вырезанного из тыквы «светильника Джека». Так языческий кельтский праздник Самайн, завезённый некогда на американский континент ирландскими переселенцами, не просто вернулся в Европу в виде маскарадного Хэллоуина, но и пробрался в другие части света. Не скрою, у меня был соблазн узнать что-то новое об этом празднике и поделиться с вами своими находками, но первые же предпринятые в данном направлении шаги увели меня немного в другую сторону и позволили погрузиться в сказочный мир скандинавских верований. Так я узнала про удивительный праздник Ветрнэтр, во время которого скандинавы наслаждаются последними беспечными деньками перед долгой суровой зимой.

Будучи южанкой, я привыкла к тому, что октябрь знаменует наступление «золотой осени» и «бархатного сезона», когда летний зной наконец-то сменяется освежающим прозрачным воздухом, а выгоревшее на солнце белесое небо окрашивается глубоким синим цветом. А вот для жителей северных широт октябрь издавна был месяцем начала зимы и Дикой охоты. С наступлением холодов по ночному скандинавскому небу в поисках людских душ проносятся жуткого вида призрачные охотники в окружении своры разъярённых собак; тролли и злые духи вылазят из своих нор и начинают разгуливать по опустевшим, еле освещаемым тусклым зимним солнцем полям и пастбищам. Но прежде чем природа окончательно погрузится в спячку, благосклонные к людям эльфы утратят до лета своё могущество, а тёмные силы начнут подбираться всё ближе и ближе к человеческим жилищам, викинги и их потомки отмечают так называемые Зимние ночи. Буйный праздник Ветрнэтр, выпадающий на двадцатые числа октября, сопровождается обильными пирами, магическими обрядами, а в давние времена – довольно кровавыми увеселительными мероприятиями. Если сегодня для нас большинство праздников являются лишь поводом устроить застолье, то сотни лет назад они носили весьма символический и философский характер, правда с примесью утилитарного значения, куда без этого. Свято верившие в силу природы скандинавы понимали, что с наступлением холодов они могут рассчитывать только на самих себя и на сделанные за лето запасы; они словно предвосхищали девиз Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы…». Суровые реалии северного климата приучили их серьёзно относиться к будущей зимовке, результатом чего становились многочисленные политические заварушки, зачастую заканчивавшиеся весьма кроваво. В ходе них свергались бездарные и слабые правители, а к власти прорывались бесстрашные матёрые вожаки, с которыми не страшны были никакие беды, сопутствовавшие холодной снежной зиме. Кстати, в современных скандинавских странах выборы до сих пор проводятся преимущественно в конце осени. Воспринимая зиму как подобие смерти, викинги пировали во время Зимних ночей как в последний раз, наслаждаясь изобилием мяса и хмельных напитков. Благо, еды хватало на всех, ведь из-за скудности зимнего пропитания бóльшая часть скота перекочёвывала из хлевов на пиршественный стол и в погреба. Кстати, чтобы, как говорится в известном анекдоте про тост, «не вставать дважды», во время Зимних ночей справлялись также и свадьбы. Совмещая эти два мероприятия, семьям молодожёнов не нужно было дополнительно тратиться на «банкетный зал» и собирать родичей со всей округи, ведь Ветрнэтр отмечался в узком семейном и клановом кругу, без посторонних. Связано это, опять же, с мыслью о том, что в трудные времена можно рассчитывать лишь на себя, своих близких и покровителей из потустороннего мира. Поэтому зимний праздник, после которого все прятались по своим «норкам», в прямом и переносном смысле замыкаясь во внутреннем семейном мирке, проводился с родичами, причём не только живыми, но и почившими. В Зимние ночи властвующая над природой Смерть открывает двери между миром живых и мертвых, давая им возможность пообщаться. Кто знает, были ли увиденные призраки настоящими или являлись плодом пьяной фантазии захмелевших викингов, но, на всякий случай, скандинавы до сих пор используют оберег, защищающий от зловредных духов и «чужих» мертвецов. В давние времена для этой цели использовалась самая настоящая голова, благо у древних скандинавов этого добра хватало, особенно в преддверии зимы, когда нужно было избавиться не только от лишнего скота, но и от пленников. По мере распространения более гуманных и цивилизованных принципов жизни, настоящие головы и черепа стали заменяться подсвеченными изнутри горшками или репами с вырезанными в них ярко горящими глазницами. В волшебный час Ветрнэтра этот свет очерчивал границу между миром живых и мёртвых. Но дело было не только в форме светильника, но и в силе огня, символизирующего всё живое. Было бы странно, если бы в странах, где световой день порой длится всего несколько часов, а во мраке таится столько опасностей, огонь не приобрёл бы сакральное значение. Столь важные в суровых краях сила и жизненная энергия ассоциировались именно с огненной стихией. На Ветрнэтр повсюду разжигались ритуальные костры и факелы, в свете которых проходили блот (обряд жертвоприношения) с последующим пиршеством и довольно жестокие кровавые турниры, в которых мужчины показывали свою силу и удаль. Приблизительно в то же время, когда Владимир Святославич, он же Красно Солнышко, выбирал кем бы заменить Перуна, у скандинавских правителей также созревал план по замене языческих богов на более модную в Европе религию. Сопротивление простого народа нововведениям было долгим, кровавым и непримиримым, из-за чего христианским иерархам пришлось пойти на хитрость и адаптировать языческие праздники под церковный календарь. Так Ветрнэтр превратился в День всех святых (1 ноября) и День поминовения усопших (2 ноября), а на Дикую охоту, возглавляемую ранее Одином, стали выходить такие одиозные личности как Ирод, Каин и даже сам Люцифер.

Любопытным примером эклектики скандинавских языческих верований и христианства стали средневековые церкви, разбросанные по всей Северной Европе. Особое очарование туманным пейзажам Норвегии придают потемневшие от времени и смолы деревянные ставкирки, которые, не будь там крестов, могли бы сойти за сказочные домики эльфов. Многоярусные крутые скаты крыш покрыты деревянной черепицей, напоминающей чешую дракона. Башенки и галереи с малочисленными щёлками окон придают строению образ миниатюрной средневековой крепости. Порталы и внутреннее убранство украшено изящной деревянной резьбой, не уступающей по красоте и сложности арабской вязи. Среди извивающихся, словно змеи, стеблей стилизованных растений прячутся мифические звери. Точно такие же мотивы служили оберегом и наносились на корпус знаменитых кораблей викингов – драккаров. Здесь же изображены легендарные, почитаемые викингами герои, превращённые христианскими апологетами в святых. Так, победитель драконов Сигурд стал никем иным, как Святым Георгием. На стенах некоторых церквей вырезаны руны, оберегающие строение от напастей или свидетельствующие о том, кому посвящён храм. Глядя на примитивные жилища викингов поражаешься их умению строить столь изящные храмы, не используя ни единого гвоздя и орудуя лишь топором. Невольно начинаешь верить в легенду, описывающую ход строительства самой большой норвежской старкирки, расположенной в местечке Хеддал и датируемой первой половиной XIII века. Говорят, что Рауд, один из пяти фермеров, строивших церковь, заключил договор с незнакомцем, который предложил построить новый храм всего за три дня. В качестве платы загадочный строитель запросил Солнце или Луну, ну а если Рауду эта плата окажется не по карману, то он должен просто угадать имя незнакомца. Взвесив все «за» и «против» Рауд согласился на условия, думая, что невозможно построить церковь за три дня, а даже если чудо случится, то он как-нибудь да угадает имя. Два дня пролетело, церковь была почти окончена и у незадачливого фермера оставался всего один день для того, чтобы угадать имя незнакомца, в противном случае, по уговору, тот вырубит топором сердце из груди Рауда. В отчаянии фермер стал бродить по окрестностям, перебирая в уме все известные ему имена. Взойдя на один из холмов он вдруг услышал, как мать успокаивала хныкающего ребенка словами: «Не плачь, скоро придёт твой отец Финн и принесёт тебе новую игрушку – Солнце, или Луну, или человеческое сердце». Так Рауд узнал имя горного тролля, который не просто построил для Хеддала чудесную церковь, но и вынужден был вернуться к своей семье с пустыми руками.  Если же на стройку не забредал тролль, то средневековые скандинавы вынуждены были опираться на свой кораблестроительный опыт работы с деревом. Так были созданы так называемые «мачтовые» или «каркасные» церкви. Создатель шведской «Икеи» не был новатором, когда придумал продавать разобранную на мелкие детали мебель, которую без труда может собрать даже домохозяйка. За много столетий до него скандинавские строители складывали из отдельных деталей, насчитывающих от нескольких сотен до нескольких тысяч единиц, деревянные ставкирки. Причём строения могли быть разобраны, перенесены на новое место и собраны заново. Строительный материал проходил специальную обработку: предназначенные для строительства деревья лишали ветвей и коры и оставляли сохнуть на несколько лет в земле, чтобы дерево, всё еще живое и имеющее корни, просмолилось естественным образом. Когда дерево было готово, из него делали столбы, именуемые по-норвежски «ставами», из которых строили «кирку», то есть «церковь». На каменное основание укладывалось четыре деревянных бруса, создававших прямоугольную раму. Вдоль неё располагались столбы, иногда достигавшие десяти-двенадцати метров в высоту. Так создавалась каркасная конструкция, которая обшивалась деревянными щитами, служившими стенами строения. На стены укладывали крышу с крутыми скатами, на которых не задерживалось много снега. Для поддержки высокой остроконечной крыши в центре строения устанавливалась высокая колонна, так называемая «мачта». Несмотря на то, что при строительстве использовались довольно прочные сорта древесины, многие ставкирки не выдержали испытания временем. Кстати, виной были не только сырость и пожары, но и легкомысленное отношение к памятникам старины со стороны местных жителей. К счастью, в наши дни коммерческая жилка взяла верх и оставшиеся средневековые ставкирки превратились в привлекающие массы туристов достопримечательности, всё ещё хранящие дух суровых викингов.