Мавритания. Пятьдесят оттенков песочного.

Во время своих прездок по просторам Аль Андалуса я не перестаю любоваться изысканностью мавританской культуры, образчики которой словно сокровища разбросаны по испанским землям. Увидев однажды на карте африканского континента название «Мавритания», я живо нарисовала себе городские пейзажи с подковообразными арками, c домами, украшенными замысловатыми растительными узорами или облицованными разноцветной плиткой; я мысленно побывала на площадях и во внутренних двориках c журчащими фонтанчиками и раскидистыми пальмами… В общем, я представила себе Мавританию (Mauritania) местом со всеми атрибутами «медины» – классического старинного города Омейядского халифата. Каково же было мое удивление, когда я узнала, что эта западно-африканская страна в корне отличается от той, которую я ожидала увидеть. Несмотря на то, что на Иберийском полуострове и в Мавритании долгое время господствовали те же берберские кочевые племена и потеснившие их арабы, пейзажи «земли Шингетти» разительно отличаются даже от соседнего Марокко или Алжира, сохранивших восточный стиль из сказок Шахерезады.

Казалось бы, ну что может быть в пустыне привлекательного и достойного внимания простого путешественника, только если он не биолог, приехавший изучать скорость воздействия яда местных гадюк или длину иголок на местных кактусах? Оказалось, что в пустыню можно влюбиться, если она – мавританская Сахара. На её просторах раскинулись старинные, исчезающие под покровом песка города, дарящие прохладу оазисы, огромные монолиты, рядом с которыми человек чувствует себя букашкой, соляные копи, прорезающая ткань пустыни железная дорога, по которой тянется бесконечный, исчезающий за линией горизонта состав, и необъятная полоса омываемого океаном пляжа. В Мавритании можно увидеть пятьдесят оттенков песочного. На восходе солнца Сахара словно укрыта шкурой тигра. Маленькие, волнообразные барханчики отбрасывают глубокие, почти чёрные тени на песок цвета терракоты. Бредя по пустыне, можно с удивлением обнаружить, что песок из золотого постепенно становится белым. Если бы не адская жара, можно было бы представить, что вы оказались где-то в запорошенной снегом тундре с одинокими покосившимися хибарами-укрытиями. Так выглядит соляная пустыня и старинные копи, продолжающие поставлять «белое золото». Даже сваленные в кучу разнокалиберные осколки соляных пластов чем-то напоминают грязный утрамбованный городской снег, который наши дворники, ворча, складируют по краям тротуаров. Но если белым песком всё же мало кого удивишь, то пейзажи с песком розового и сиреневого оттенка, из глубин которого то зесь, то там выглядывают голубые валуны, приводят в эстетический восторг всех, созерцающих инопланетную картину в долине «Ока Сахары» (Guelb er Richat). Таким поэтическим названием прозвали кругообразную геологическую структуру, которая загадочным образом появилась в песках Мавритании сотни миллионов лет назад. Этим «глазом» Земля «подмигивает» астронавтам, которые привыкли ориентироваться на пятидесятикилометровый круг, наблюдая за планетой из космоса. А тем, у кого нет лишней пары миллионов долларов на космический туризм, могут полюбоваться структурой Ришат, находясь непосредственно в её эпицентре. Перевалив через дюны апельсинового цвета, вы оказываетесь перед бескрайней долиной с возвышающимися валами, образующими полукруглые каньоны. Не щадящая городов и сельскохозяйственных угодий пустыня бессильна перед гигантским заколдованным кругом. Самый большой внешний вал охраняет всю долину от наступления песков, именно поэтому в центре «Ока Сахары» сохранились многовековые деревья и еще не совсем исчезли старинные города, служившие торговыми центрами и перевалочными пунктами на пути паломников из Африки в Мекку.

Уадан (Ouadane) – один из таких городов, приютившихся недалеко от спасительных кругов структуры Ришат. Сегодня в этом городе-призраке изредка можно увидеть укутанную в ярко-синюю ткань одинокую фигуру одного из местных жителей, охотно подрабатывающих гидами. Этот колоритный персонаж своим видом мало чем отличается от его далеких предков – берберов и марабутов, основавших город еще в XII веке. Глядя на него, у вас создается любопытная иллюзия путешествия во времени. Правда, в давние времена в Уадане кипела жизнь. На протяжение нескольких сотен лет в город стекались тяжелогруженые караваны из центральной Африки и портов атлантического побережья. Бойкая торговля позволила местным жителям оставить свои кочевые привычки и переселиться из «палаточного городка», разбитого в оазисе, в настоящий укрепленный город. Сложенные из камней дома, плотно примыкающие друг к другу, создали лабиринт узких улочек. В Уадане вы не найдете шедевров инженерной и архитектурной мысли, но глаз порадует пестрота и неоднородность специфической каменной средневековой кладки. Складывается впечатление, что градостроители бережно относились к стройматериалам и использовали любые, даже самые маленькие камушки для создания стен. А еще кажется, что они торопились построить город и не тратили время на обработку природных материалов или производство хоть какого-то подобия блоков или кирпичей. Строительство велось из тех обломков известняка, которые попадались под руку. Их умело подгоняли друг к другу, создавая весьма надежные стены, выдерживавшие испытание ветром и песком. Но всё же Уадан постепенно проигрывает битву со временем. Основанный на возвышении город, словно подмытый водой песочный замок стекает в раскинувшийся вокруг оазис, оставляя за собой след из разбросанных камней и кое-где уцелевших стен. Всё еще стоит дозорная башня, не обрушились арки и не повредились незамысловатые треугольные узоры, украшающие стены домов. Но долго ли ещё улицы Уадана будут проступать сквозь пески Сахары, этого мы не знаем…

Гораздо больше шансов сохраниться есть у другого старинного города – Шингетти (Chinguetti). Основан он был в VIII веке, всего век спустя после формирования мусульманского вероучения. А еще через пару сотен лет слава Шингетти гремела на весь арабский мир, а Мавританию стали называть не иначе как «земля Шингетти». Именно этот африканский ксар («город» на староарабском мавританском диалекте) стал седьмым святым городом ислама, поскольку через него пролегал путь паломников, совершавших хадж из Магриба в Мекку. Эти странники оставляли свои деньги не только на местных постоялых дворах и в кошельках продавцов мулов и верблюдов. Благодаря им Шингетти приобрел бесценную коллекцию арабских манускриптов, хранящихся в частных библиотеках и по сей день. Десятки тысяч редких книг и свитков, содержащих философские и научные измышления, изысканную восточную поэзию, религиозные тексты, методические материалы по медицине и юриспруденции, превратили Шингетти в один из крупнейших центров науки, богословия и образования своего времени. Этому способствовал и менталитет местных жителей – берберов и марабутов, которые, в отличие от арабов, тяготевших скорее к военному искусству, посвящали себя просветительской деятельности. Заметим, что даже женщины имели возможность получить образование, что было редкостью среди арабов. Хотя в наши дни исторический центр Шингетти необитаем, жизнь в нем продолжается. Жители новых районов города стекаются на утреннюю молитву в знаменитую мечеть – одну из старейших, непрерывно действующих в исламском мире. И, конечно, владельцы частных библиотек с удовольствием хвастаются своими сокровищами перед немногочисленными туристами. Кое-кто из них устраивает из экскурсии в библиотеку настоящий аттракцион в стиле «Форт Буайярд». Для того, чтобы попасть в «храм знаний», посетителям предлагается открыть деревянный засов ключом весьма странного вида. Он представляет собой дощечку, утыканную несколькими гвоздями. В целом, эта конструкция чем-то напоминает щетку. Видимо, на ключ наложено какое-то магрибское заклятие, потому что, несмотря на всю примитивность механизма, он слушается только хозяина библиотеки. Итак, отперев засов и протиснувшись сквозь малюсенькую дверь в небольшую комнату, библиотекарь начинает свой ритуал. Он надевает перчатки и медленно, «с чувством, с толком, с расстановкой» извлекает из изъеденного древесными жучками сундука ценные манускрипты и письменные принадлежности для каллиграфии. Как правило, демонстрируемые книги, представляющие собой стопку листов, сложенных в кожаную папку, не самые древние и датируются XVIII – XIX веками. Истинными сокровищами библиотек являются написанные на коже газели манускрипты X-XI веков. Но даже более новые книги производят впечатление настоящего произведения искусства. Без знания арабского, написанный текст воспринимается как уточненный орнамент, в который органично вплетаются украшающие книгу изображения цветов и растений. Трудно представить, что всю эту красоту переписчики создавали при помощи небольшой доски, которую пересекают параллельно натянутые веревочки. Достаточно было положить под них лист бумаги или пергамента, и «тетрадь в линеечку» готова для создания очередного каллиграфического шедевра. На одном из таких листков записана поэма, которую библиотекарь читает вслух с таким выражением, словно речь идет о его личных душевных терзаниях.

Запирая за собой дверь библиотеки, её хранитель возвращает нас в современную Мавританию, в которой есть еще немало удивительных и интересных явлений. Но о них я поведаю в другой раз.