Новый Орлеан. Джаз на болотах.

«Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь». К счастью, эта коммунистическая пугалка осталась далеко в прошлом и у нас есть возможность не только наслаждаться звуками джаза, но и посетить то благословенное место, где прозвучали первые джазовые импровизации.

Итак, мы отправляемся на болота в устье Миссисипи (Mississippi River), в священные земли индейцев читимача. Местечко, прямо скажем, неприветливое. Из поколения в поколение, на туманных болотах Луизианы (Louisiana) своё последнее пристанище находили усопшие представители почти исчезнувшего племени. Как и любое кладбище, это место производит гнетущее впечатление, ведь сама природа позаботилась о том, чтобы покойников окружали подходящие мрачные декорации. Растущие прямо из воды кипарисы увешены, словно клочьями паутины, испанским мхом. Его длинные «бороды» касаются чёрной воды, заросшей болотной травой и усеянной опавшими сухими листьями и гниющими обломками поверженных ураганом деревьев. Зловещую тишину нарушают легкие всплески воды. Обернувшись на звук, можно увидеть лишь расходящиеся на поверхности круги, оставленные затаившимся в ожидании очередной жертвы аллигатором. Но это не самые страшные звуки, которые можно услышать на болотах. Местные жители утверждают, что до сих пор слышны отчаянные крики неупокоенных душ тонущих в трясине бедолаг и мрачная песня чернокожей колдуньи Джулии Браун, проклявшей болота Манчак (Bayou Manchac) много лет назад. А по ночам с болот доносится звериный вой. С учетом того, что волки в этой местности не водятся, да и собаки на болотах не задерживаются и почти сразу попадают в пасти аллигаторов, местные жители уверены, что выть могут только оборотни – ругару. Кстати, стать оборотнем, по мнению луизианцев, довольно легко. Достаточно не соблюдать католический пост, и тогда: либо сам через пару лет превратишься в ругару, либо попадешься ему на зубок, вследствие чего станешь его соплеменником. Охотятся ругару при свете болотных огней, которые местные жители считают свечами покойников.

С такой невеселой картиной в начале XVIII века столкнулись основатели французской колонии, получившей название Новый Орлеан (New Orleans). Словно наперекор природе, новые жители умудрились создать самый жизнерадостный, праздничный и беззаботный город на всём южном побережье.  По одной из версий, этому способствовал легкий нрав обосновавшихся на берегах Миссисипи французских колонистов. Несмотря на то, что Новый Орлеан побывал в руках набожных испанцев и пуритан из северных штатов, город сохранил особую атмосферу, отображенную в его неформальном девизе: «живи на полную катушку» (вольный перевод фразы «Laissez les bons temps rouler»). Гуляя сегодня по историческим кварталам города, поражаешься очарованию старой «колониальной» – в прямом и переносном смысле – архитектуры. Большинство «кукольных» разукрашенных в яркие цвета домиков имеют колоннаду, поддерживающую уставленный цветами балкон или мансарду. На улицах Французского квартала (который, к слову, застраивали испанцы) такая ажурная кованая колоннада создает эффект бесконечной галереи. Кажется, что время застыло в жилых районах Нового Орлеана и из двери очередного особняка вот-вот появятся дама, одетая в платье а-ля Скарлет О’Хара. А на более современных улицах всё еще бегают старые деревянные трамвайчики, помнящие те времена, когда в них впрягали лошадей.

В миловидный образ улиц Нового Орлеана почти на каждом шагу врываются зловещие лавки, в витринах которых выставлены черепа, мумифицированные руки, кресты из человеческих костей, пыльные склянки с малопривлекательным содержимым и другие невообразимые магические атрибуты. Если в большинстве европейских и североамериканских городов велась непрестанная охота на ведьм, то в Новом Орлеане, по всей видимости, они чувствовали себя весьма вольготно. Вольнодумный либеральный город, где, например, несмотря на процветающее рабовладение, темнокожие жители имели шанс получить хорошее образование и выбиться в средний класс, казалось не находил ничего предосудительного в повсеместном культивировании колдовской религии вуду. Большинство привозимых в Америку рабов были родом из западных районов Африки, современных Бенина и Нигерии. Именно они привезли с собой на Гаити, а затем и в Луизиану древнюю веру в силу всемогущих невидимых духов, которых они называли общим словом «voudon». Но новоорлеанское вуду – это не чистый первобытный анимизм, а гремучая смесь из африканских и христианских верований. Именно поэтому, рядом с лапкой чёрного петуха стоит фигурка Иисуса Христа или Девы Марии, а в ритуальных обрядах, наряду с кровью и слюной, используется святая вода. Кстати, ничего зловещего в религии вуду нет, если только злые намерения не закрадутся в голову практикующего обряды вуду человека. Но в какой религии нет жестоких фанатиков, портящих репутацию даже самой невинной и миролюбивой конфессии?.. Так вот, приверженцы вуду, которым может стать любой, вне зависимости от расы и национальности,  верят в единого всемогущего бога Бонди (воспринимавшие на слух французскую речь африканцы переиначили на свой манер французское «bon Dieu»,  наш аналог выражения «Боже милостивый» ), который, впрочем, уже отошел от дел и не вмешивается в жизнь людей. Так бы мы и варились в собственном соку, если бы Всевышний не наводнил мир духами. Вот с ними-то и общаются хунган и мамбо – жрецы вуду обоего пола. Так что все эти черепа, кости, чёрные петухи, свечи, кирпичная крошка, нарисованные мелом символы, талисманы гри-гри, церемонии на кладбищах и знаменитая тряпичная куколка – это лишь подручные примитивные средства, при помощи которых у практикующих вуду колдунов есть шанс достучаться до духов умерших предков или других спиритуальных сущностей, чтобы попросить их о помощи или покровительстве. Одним из таких весьма влиятельных духов вудуисты считают Папу Легба. Без его помощи ни один контакт с духом не возможен, ведь он хранитель ключей от мира духов. Поговаривают, что Папа Легба находится в духовном родстве с апрстолом Петром, хранителем ключей от врат рая. И таких параллелей между вуду и христианством хоть отбавляй. Считается, что прародительницей новоорлеанского вуду была некая Мари Лаво – ярая католичка, носившая, тем не менее, титул королевы вуду. Незаконнорожденной и рано овдовевшей Мари пришлось самой позаботится о своей судьбе. Наделенная умом и харизмой барышня со временем стала одной из влиятельнейших женщин Нового Орлеана XIX века. Её энергии хватало на то, чтобы держать парикмахерский салон, а заодно и несколько борделей; посещать мессы в Кафедральном соборе и участвовать в ночных ритуальных оргиях вуду; заниматься благотворительностью и плести интриги, пользуясь суеверием и слабостью сограждан; раздавать обереги и подбрасывать мешочки с проклятиями, чтобы обнаруживший их и перепуганный до смерти человек обратился к влиятельной королеве вуду за снятием проклятия. И всё это она делала под прикрытием ореола жрицы вуду, привнесшей в африканские ритуалы её предков элементы обрядов католической церкви, которые Мари усвоила с раннего детства. Сегодня место, где покоится прах Мари Лаво входит в обязательную программу экскурсий по Новому Орлеану. Могилу королевы вуду узнать не трудно. Стены её склепа испещрены крестиками, начертанными красным кирпичом, а у подножия лежат ритуальные вещицы и подношения. Так последователи держат связь с королевой вуду, ушедшей в мир духов.

Если о королеве вуду знают только любители мистики (а теперь и вы), то о короле джаза хоть раз в жизни слышал каждый. Именно новоорлеанец Луи Армстронг заставил весь мир полюбить ни на что не похожую, по-хорошему сумасшедшую джазовую музыку.  История джаза началась с того, что новоорлеанским чернокожим невольникам разрешалось раз в неделю собираться на городской площади для совместного досуга. Не знавшим, зачастую, язык друг друга выходцам из Африки не оставалось ничего другого, как использовать универсальный язык музыки, основу которого составляла ритмически сложная игра на разного рода ударных инструментах. Благо в Новом Орлеане рабам не запрещалось иметь барабаны. Так забилось сердце джаза. Его душа запела, когда в отбиваемый ритм стали вплетаться религиозные христианские песнопения, исполняемые на своеобразный африканский манер, и блюз. Яркости в этот музыкальный коктейль добавили пронзительные звуки духовых военных оркестров. С наступлением мирного времени, большинство таких оркестров было расформировано и лавки старьевщиков пополнились разного рода трубами, рожками, корнетами, саксофонами, которые весьма бойко продавались. Эти духовые инструменты и традиция исполнения на них военных маршей стали еще одной важной составляющей джазовой музыки. Постепенно джаз стал завоевывать всё больше и больше поклонников, как среди темнокожего населения Нового Орлеана, так и среди креолов. В знаменитом увеселительном квартале Сторивилл повсюду звучала зажигательная музыка, название которой говорит само за себя. По-видимому, слово «джаз» употреблялось креолами, когда речь заходила о «драйве», «возбуждении». Будущему королю джаза было всего 16 лет, когда в 1917 году в Нью-Йорке была записана первая грампластинка, на которой звучала композиция новоорлеанского бэнда «Original Dixieland Jazz Band». С этого момента остановить триумфальное шествие фольклорной музыки афро-американцев было невозможно. В наши дни Новый Орлеан остается неизменной столицей джаза. Буквально каждый метр Французского квартала превратился в сцену для музыкантов – как совсем юных, так и именитых. Здесь малолетние негритята отплясывают степ, прикрепив к кроссовкам металлические пластины; одинокий саксофонист или тромбонист выдают рулады на своем верном инструменте; в группе из нескольких музыкантов нет-нет да мелькнет знаменитый на всю Америку исполнитель; в каждом питейном заведении будет играть свой джаз-бэнд. А если вам повезет встретить на улицах Нового Орлеана свадебную процессию, то советую присоединиться к пляшущим под звуки джазового оркестра гостям – отличное настроение вам будет гарантировано! Кстати, на новоорлеанских похоронах скучать тоже не придется. Тот же оркестр, с тем же веселым репертуаром будет сопровождать церемонию погребения, на которой гости танцуют и размахивают раскрытыми зонтиками не менее задорно, чем на свадьбе. Именно такой, смеющейся в лицо смерти, и должна быть столица самой зажигательной музыки в мире.