Токио. Прогулка по “Стране Чудес”.

Стаття присвячується токійцю Фумінорі Цучіко, 75-ти річному  волонтерові, який у 2022 році переїхав жити до України заради допомоги страждаючим від війни харків’янам.

https://fumicaffe.base.shop/

 

Задумывая очередную статью про Страну Восходящего Солнца, мне и в голову не приходило, что столица Японии вполне может выступить в качестве декорации для римейка «Алисы в Страны чудес». Хотя современные барышни вооружены многочисленными гаджетами, помогающими сориентироваться в пространстве и времени, всё же можно легко затеряться среди «странностей» и «непонятностей» Токио (東京, Tōkyō).

В классическом варианте юная искательница приключений последовала за белым кроликом, прежде чем угодила в Страну чудес. В Токио можно поохотиться за всемирно известной зверушкой Пикачу, представителем вида Покемонов. Эта жёлтая мышка, длина ушей которой вводит в заблуждение и заставляет думать, что перед вами  кролик, уж точно приведет в чудесный парк Шики Но Каори, в столичном районе Нэрима (練馬区, Nerima-ku). Переступив его порог, гости попадают в удивительный край, где безраздельно властвует королева цветов – роза. Хотя японцам больше по душе утончённая хризантема, всё же они знают толк в выращивании колючих красавиц. Свидетельством тому будут процветающие в прямом и переносном смысле этого слова кусты более трёх сотен сортов роз. Каждое утро, зародившийся на заснеженной вершине Фудзиямы свежий ветерок долетает до сада, заглядывает в каждый укромный уголок и заставляет трепетать нежные лепестки тысяч цветов. Окутанный ароматной вуалью парк просыпается и готовится к принятию гостей. Здесь им предстоит познакомиться не только с результатами кропотливого искусства селекции, но и с богатой фантазией садоводов, выдумавших замысловатые названия для многочисленных сортов. Искрящимися бриллиантами сверкает роса на ярко-розовых лепестках Дамасской розы. Первые солнечные лучи озаряют румянцем чайные розы с романтическим названием Жена поэта. Сиреневые, словно покрытые инеем цветы Голубого Парфюма и Волшебного вечера навевают воспоминания о зимней прохладе в тёплое майское утро. Кораллово-розовое Сердце Ангела «бьётся» в ореоле бледных лепестков в такт дуновению ветра. Волшебная атмосфера сада превращает в усладу для глаз даже скромный шиповник Одиссей, получивший своё имя в честь легендарного царя Итаки. Расположившийся в сердцевине жёлтого цветка оранжевый Глаз тигра пристально «следит» за жизнью розария. Глядя на совершенную красоту и немыслимое разнообразие обитателей парка Шики Но Каори, понимаешь, что даже самая капризная королева не сможет найти ни одного изъяна в его розовых кустах.

Определённое суждение о вкусе особ королевских кровей Японии можно составить, побывав в парках, окружающих волшебным пёстрым кольцом Императорский дворец (皇居, Kōkyo). Хотя потомки богини Аматерасу неохотно пускают любопытствующих в свою резиденцию, устраивая день открытых дверей лишь два раза в год, всё же начиная с 1968 года, они не лишают простых смертных ежедневного удовольствия наслаждаться красотой природы и мастерством ландшафтных дизайнеров в императорских парках. Много веков прошло с тех пор, как бушевавшая стихия средневековых гражданских войн улеглась, оставив после себя боевые «шрамы» в виде рассыпанных по всей стране фортификационных укреплений и крепостей. Переживший военные перипетии величественный замок Эдо всё же пал жертвой городского пожара в 1657 году. В последующие столетия останки его «Внутренней крепости» хонмару постепенно уходили в небытие, обрастая новыми постройками, покрываясь зеленью деревьев и кустарников, зарастая ароматными цветами и сочной травой. Так, некогда самая высокая в истории Японии крепостная башня исчезла, а её массивное каменное основание превратилось в многоярусную лужайку и смотровую площадку Восточного сада. Взобравшиеся на неё посетители будут вознаграждены возможностью созерцать великолепие парка Ниномару. В давние времена в пределах хонмару находилась так называемая «Вторая крепость» ниномару. Поговаривают, на виллах этого замкового комплекса предавались праздной жизни ушедшие в отставку наложницы сёгуна. Безусловно, в классический набор развлечений входили созерцание цветущей сакуры и пионов, наслаждение пением птиц и стрекотанием цикад, и тому подобные традиционные японские удовольствия. Дабы насытить эстетическую потребность дам, сёгун Токугава Иэясу пригласил японского Леонардо да Винчи своего времени – Кобори Энсю. С его лёгкой и умелой руки в начале XVII века у подножия замкового холма появился сад. Несколько пожаров оставили от сада в буквальном смысле только мокрое место – пруд. Впоследствии этот водоём стал центром, вокруг которого, словно по волшебству возник новый императорский парк. Его современный облик представляет собой римейк классического японского сада XVIII века, зарисовки которого были найдены в архивах. Единственным нововведением стала интересная задумка украсить парк коллекцией деревьев, символизирующих японские префектуры. Лениво помахивая плавниками, упитанные красно-золотые карпы рассекают водную гладь застывшего пруда. Его зеркальная поверхность, словно хамелеон перенявшая глубокий синий цвет осеннего неба, усеяна листьями-мотыльками дерева гинкго билоба – символа Токио, а также префектур Канагава и Осака. Это юное, по местным меркам дерево принадлежит к уникальному роду «живых ископаемых». Даже самые старые деревья планеты не могут похвастаться столь древней родословной как гинкго. Будучи сверстником динозавров, этот представитель рода листопадных пережил все возможные катаклизмы, возрождаясь, словно бессмертная птица Феникс. Ни меняющийся климат, ни вредоносные паразиты, ни губящие зелёных собратьев болезни, ни даже ядерный взрыв, потрясший два японских города в конце Второй мировой войны, не способны были уничтожить гинкго. Кажется, что эти заколдованные деревья обладают даром бессмертия и вечной молодости. Примером тому может послужить один из отметивших шестисотлетний юбилей реликтов-долгожителей, который до сих пор не подаёт никаких признаков старения. Легендарная неисчерпаемая жизненная энергия кудрявых деревьев превратила их в символ стойкости и долголетия в японской культуре. Поговаривают, что знаменитые средневековые буддийские монахи Кукай и Шинран не отправлялись в странствие без посоха, выточенного из ветви гинкго. Стоило им воткнуть магическую трость в землю, как она начинала пускать корни и покрываться напоминающими гусиные лапки листьями. Кроме символического значения, деревья гинкго приносили и весьма практическую пользу. Их толстая пробковая кора, содержащая пузырьки воздуха, обладает великолепной огнестойкостью. Это интересное свойство заметили японские градостроители и внесли гинкго в реестр обязательных к посадке деревьев. Высаженная вдоль улиц стройная шеренга «огнеборцев», словно живой щит сдерживала распространение пожара. Воспеваемое в классической японской поэзии гинкго неизменно ассоциируется с поздней осенью, очаровывающей своими яркими красками и особой атмосферой. Окунуться в неё можно в парке Ниномару, где трепещущие на ветру мелкие листья гинкго даже в дождливую погоду светятся пронзительным жёлтым цветом, создавая солнечный ореол. Под ногами мускулистого коренастого ствола лежит плотный ковёр из облетевших «гусиных лапок». Возможно, глядя на подобную картину поэт Ёсии Исаму когда-то написал:

Листья дерева гинкго

в Асакуса выстлали двор —

не на этом ли месте

был когда-то большой балаган

для наездников цирковых?..

 

То и дело появляющийся и исчезающий Чеширский кот привносил немало загадочного в и без того необычное приключение Алисы. В Токио есть свои повсеместно «маячащие» кошки, прозванные Манэки-нэко. Но если улыбающийся кот не показывался за пределами Страны чудес, то ареал  японских пушистиков расширился по всей планете, куда только ступила нога выходцев из Дальнего Востока. Начало этому положил питомец скромного сельского храма Котокуин, находившегося в предместье столичного Эдо. Служивший в храме священник души не чаял в своём коте по имени Тама, и делил с ним последние крохи своей скудной пищи. Занедужив, священник намекнул коту, что пора тому подсуетиться и как-то подсобить хозяину. Тама отправился за ворота храма и спустя какое-то время вернулся с четырьмя респектабельными джентльменами самурайского вида. Они поведали о том, как, возвращаясь в замок, увидели сидящего на дороге кота, который недвусмысленно зазывал их поднятой вверх лапкой. Самураям трудно было удержаться и не последовать за этим «чудом природы». В итоге от смекалки и артистических способностей Тамы выиграли все. Священник получил шанс побаловаться традиционной церемонией чаепития в компании сановитых гостей и изречь очередную проповедь, призывающую ко всему хорошему и осуждающую всё плохое. Тама наверняка получил двойную порцию кошачьих вкусняшек.  Путники оказались в безопасном укрытии, ведь как только они переступили порог храма, внезапно разразилась нешуточная буря. Прозябающий сельский храм приобрёл мецената в лице одного из самураев, который на поверку оказался влиятельным феодалом (даймё) из клана Ии. Возжелав отблагодарить кота и его хозяина за своевременно оказанное гостеприимство, знатный самурай превратил Котокуин в бодайдзи – клановый храм, заботящийся об усопших членах семьи, проводящий похоронные и душеспасительные церемонии.  А Япония и большинство азиатских стран получили симпатичный талисман, приносящий удачу – сидящего мультяшного вида котика с поднятой вверх лапкой. Сегодня «кошачий» храм находится в одном из районов Токио – Сэтагая (世田谷区, Setagaya City), и носит наименование Гётокудзи (大谿山 豪徳寺, Daikeizan Gōtoku-ji), присвоенное ему в середине XVII века после смерти даймё Ии Наотака. Это место с многовековой историей стало оазисом для ищущих покоя и умиротворения посреди суеты ультрасовременного хайтековского мегаполиса. Столетние, скрученные временем сосны пушистым зонтиком укрывают дорожки, раскинувшиеся сетью по территории всего комплекса. Покрасневшие ажурные листья клёнов, словно раскалились на солнце за летние месяцы и подсвечивают тёплым светом стены и крышу старой трёхъярусной пагоды. Обойдя один из церемониальных павильонов посетители Гётокудзи открывают для себя удивительное зрелище. На покрытых мхом плитах, многоярусных деревянных стеллажах, постаменте небольшой статуи Будды, каменном основании забора сидят сотни, если не тысячи белых котов с призывно поднятой вверх лапкой. Здесь есть и малютки высотой в пару сантиметров, и котики в натуральную величину. Это несметное  полчище является ярким свидетельством неискоренимой веры людей в чудеса и мистическую силу талисманов. Фигурки манэки-нэко, оставляемые посетителями Гётокудзи можно назвать классическими. Их белый цвет символизирует позитив и чистоту. Хотя правая поднятая лапка по традиции призывает богатство и удачу («леволапых» обычно ставят в торговых местах для привлечения покупателей), следует помнить, что коты Гётокудзи следуют своему родоначальнику Таме и способствуют достижению успеха опосредованно. Они приманивают лишь нужные знакомства и контакты, а вот воспользоваться ими для приобретения благополучия и успеха – это дело самого человека. Таков принцип самурайского кодекса, которому издавна следуют даже четвероногие обитатели храма Гётокудзи.

Фэнхуан. Город феникса.

Обнаруживая в прогнозе погоды дождливые дни, мы поневоле расстраиваемся, сетуя на неудобства, связанные с мокрой дорогой и норовящими выколоть глаза зонтиками спешащих мимо прохожих. Но если вы решили отправиться в один старинный городок на юго-востоке Китая, то дождливая или туманная погода придутся очень кстати. Срывающиеся с неба мелкие капли или обволакивающая улицы дымка словно довершают умиротворяющий акварельный пейзаж Фэнхуана (凤凰 / Fènghuáng).

Огибая покрытые густым лесом горы, не прекращая своего бега, змеится река Тоцзян. На одном из своих изгибов она приютила колоритных представителей народов мяо и туцзя. Словно слившись в едином творческом порыве с природой, они создали у подножия гор Наньхуа зависший над водной гладью городок, надёжно защищённый от ветра и обласканный солнечным светом. Поговаривают, что однажды над ним пролетали радужные фениксы. Им так понравилось это место, что легендарные чудо-птицы решили поселиться в окрестностях города, а местные жители не преминули дать своему поселению имя Фэнхуан, что означает «феникс». Этому городку, чья история насчитывает не одно столетие, удалось избежать участи мифической птицы, сгорающей в погребальном огне и восстающей из пепла раз за разом. Хотя Фэнхуан строился и развивался в качестве форпоста, а затем важного политического и культурного центра на границе могучей империи, благодаря своему укромному расположению в труднодоступных горах он не пострадал во время многочисленных войн, восстаний, стихийных бедствий и других разрушительных перипетий, не раз сотрясавших Поднебесную. Возможно, что данное городу имя хранило его, словно оберег, ведь согласно китайским верованиям появление феникса предзнаменует наступление эпохи мира и процветания. Впрочем, в начале XVIII века город всё же подвергся изменениям и обрёл новый облик, которому он остаётся верен вот уже триста лет.

  Изюминкой Фэнхуана стали постройки дяоцзяолоу, так называемые «дома с висящими ногами». Перекочевавшие в южные края выходцы из Северного и Центрального Китая столкнулись с малоприятной проблемой – ядовитыми змеями, хищными зверями, вездесущими насекомыми и другими «милыми» представителями фауны тёплых широт. Спасу от них не было никакого, пока один смекалистый и умудрённый жизненным опытом вождь не придумал «подвесить» жилые дома над землёй или рекой, установив строения на высокие деревянные сваи. Этот принцип как нельзя лучше подошёл для возведения «воздушных» компактных поселений в горной местности и на берегу рек, где каждый квадратный метр пригодной для строительства земли на вес золота. Посоветовавшись со специалистами или самостоятельно пролистав брошюру по фэншую, строители домов Фэнхуана выбирали благоприятное место и подходящее дерево, которым в большинстве случаев оказывалась местная ель. Благодаря своему свойству довольно быстро разрастаться она стала символом благополучия семьи. Обработав стройные прочные стволы, хозяин будущего дома и пришедшие ему на подмогу родственники и соседи создавали настоящее произведение архитектурного искусства. Без единого гвоздя и заклёпки они возводили изящное двух-трехэтажное каркасное строение, три стены которого покоились на нависающей над водами Тоцзян платформе, надёжно поддерживаемой многочисленными «висящими ногами» – деревянными сваями, упирающимися в речное дно. Нижний этаж, как правило открытый, предназначался для домашних животных, хранения дров и сельскохозяйственного инвентаря. На втором и третьем уровне находились покои хозяев дома. Лёгкий ветерок, проносящийся через комнаты верхних этажей, выдувал сырость и сопутствующие ей недуги, которым подвержены жители влажных широт юга Китая. Помещения объединялись крытой галереей и лестницей, выходящими на сторону реки. Хотя со временем деревянные дома Фэнхуана сменились каменными, принцип строительства дяоцзяолоу сохранился.

Отправившись на речную прогулку в остроносой китайской «гондоле», мастерски управляемой колоритным лодочником в широкополой соломенной шляпе, гости Фэнхуана открывают для себя не только очаровательные виды парящих над водой домов, но и становятся свидетелями сценок из повседневной жизни обитателей дяоцзяолоу. Наблюдая за женщинами, стирающими бельё в реке или за торговцем фруктами, причалившим в своей лодке к каменной набережной, понимаешь, что если бы не их современная одежда, можно было бы подумать, что находишься в Китае столетней давности. От поросших мхом кирпичных стен домов веет экзотической стариной Востока. Крутые скаты крыш покрыты мелкой, плотно уложенной черепицей, напоминающей прочную чешую дракона. Словно подражая этому змееподобному мифическому зверю, зодчие увенчали коньки крыш его стилизованной головой, взирающей почти с каждого дома на бурлящую на улицах Фэнхуана городскую жизнь. Изящество каменных кружевных узоров, декорирующих здания, не уступает мастерски исполненной деревянной резьбе, покрывающей балюстрады, карнизы, оконные переплёты, многостворчатые ставни и раздвижные двери. Особый шарм застывшему во времени городку придают красные бумажные фонарики с золотистой бахромой, вспыхивающие яркими пятнышками на фоне потемневших от времени стен. С наступлением сумерек их тёплый свет обволакивает узкие мощёные улочки и набережную, вдоль которых расположились хранящие многовековую историю частные резиденции, конфуцианские и буддистские храмы, лавки с экзотическими товарами и местными деликатесами, симпатичные рестораны и многочисленные сувенирные магазинчики. Очарование умытого дождём дневного Фэнхуана сменяется ночным уютом. Серые дома, словно по мановению волшебной кисточки, перекрашиваются в тёплые медовые оттенки. Вынырнув из лабиринта улочек и оказавшись на набережной, невольно замераешь от удивительного зрелища подводного города. На еле колышущейся речной глади, мерцая яркими огнями, вырисовываются дома, как две капли воды похожие на те, что парят над рекой. Лишь медленно плывущая лодка, оставляя след на воде, на несколько мгновений разрушает иллюзию призрачного Фэнхуана.

Самарканд. Легендарная столица древней Согдианы.

Чуть меньше тысячи лет назад в ворота шумного восточного города вошёл молодой человек, по имени Гияс ад-Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури. Спешащие по своим делам прохожие, артистично зазывающие поглядеть на товар хозяева лавок, уличные попрошайки и чинно расхаживающие блюстители порядка не обращали внимания на учёного и поэта, которому предстояло прославиться в веках. Для жителей утопающей в садах Мараканды, превращённой правителями в оазис науки, бредущий в задумчивости мыслитель, будь то сам Омар Хайям, считался привычным явлением. С тех пор много неординарных личностей посетило «Сад души», как величали столицу древнего государства Согдианы. Одни, последовав примеру Александра Македонского, принесли разрушение, другие же помогли ей возродиться из пепла и превратиться в цветущий и блистающий Самарканд (Samarqand).

Ничто так не определяет успех города, как его удачное расположение. Став важным торговым узлом в раскинувшейся от Китая до Средиземноморья сети Великого шёлкового пути, Самарканд обеспечил своё процветание на многие столетия. Даже само название, произошедшее, по мнению учёных умов, от тюркского Симиз Кент, что означает «богатое поселение», говорит о благоденствии города. Остатки былой роскоши всё ещё просматриваются в дворцовых росписях легендарного поселения Мараканда, которое местные жители предпочитают называть Афрасиаб, по имени мифического царя из персидского эпоса. Руины городища бережно хранятся в кольце улиц современного Самарканда. Приблизительно в то время, когда Гомер создавал бестселлер о невероятных похождениях ахейцев в Трое, Ромул основывал «Вечный город», а причерноморские степи топтали скифские конницы, в Иране корпел над священной книгой «Авеста» жрец и пророк Заратустра. Жители Самарканда с гордостью цитируют написанные им слова, воспевающие красоту и величие их благословенного города. Сегодня четыре кольца оборонительных стен с двенадцатью воротами, мощная цитадель, величественный дворец, мощённые прямые улицы шахристана, храмы, караван-сараи и акведук Мараканды возвышаются лишь невысокими холмами, устланными, словно зелёным ковром, весенней травой. Виной тому не только время, но и уничтожившие почти до основания город «варвары» во главе с неистовым Чингизханом. Найденные под вековым многометровым покровом сокровища процветающей столицы Согдианы собраны в музее истории Самарканда «Афрасиаб», в котором можно погрузиться в завораживающий мир античного и средневекового Востока. Вас наверняка впечатлят монеты с ликами древних правителей, смертоносные луки и клинки, на которых, возможно, всё ещё можно найти следы крови монгольских захватчиков и защитников Мараканды. Вас не оставит равнодушным мастерство, с которым были созданы глиняные сосуды, изделия из майолики и гипсовый резной декор старинных домов и мечетей, в растительную вязь которого ненавязчиво вплетаются религиозные символы давних верований. Проходя мимо искусно выложенных печей и вспоминая аромат из хлебной лавки на базаре Самарканда, невольно представляешь себе, какими вкусными могли быть выпекаемые в них лепёшки. Словно погружаясь в подземное царство, где души почивших правителей и их приближённых вереницами проходят перед глазами, вы заходите в зал с удивительными средневековыми фресками доарабского периода Согдианы. Они повествуют о тесной дипломатической и торговой взаимосвязи восточных культур, объединённых Великим шёлковым путём, и приоткрывают завесу тайны придворной жизни и досуга самаркандского правителя ишхида Вархумана. Вы наверняка не пройдёте мимо странного вида черепов, зловеще поглядывающих на посетителей своими пустыми глазницами и миниатюрных гробиков, с пафосным латинским названием «оссуарий». Незамысловато украшенные глиняные коробочки, которые, на первый взгляд, по своим размерам могут сгодиться лишь в качестве погребального ложа для новорождённого ребёнка или раки с берцовой костью какого-нибудь святого, на самом деле содержат в себе прошедшие через специфический обряд останки. Если во многих верованиях и религиях тело «дорогого покойника» всеми силами старались сберечь на тот случай, если оно ему вновь пригодится, то в зороастризме, которого придерживались жители Согдианы, труп считался чем-то нечистым, а посему не должен был осквернять божественные творения – огонь и землю. Своих мертвецов афрасиабцы отдавали на милость птицам, собакам и другим любителям поживиться мертвечиной, оставляя покойников на пустынных возвышениях, получивших название дахма. После того, как от тела оставались лишь немногочисленные обглоданные кости, а душа возносилась по солнечным лучам на небо, в дело шли оссуарии. Гораздо более загадочно выглядят пару черепов, которые кто-то по незнанию может с радостью принять за доказательство посещения Земли яйцеголовыми гуманоидами. Спешу разочаровать поклонников теории внеземных цивилизаций и сообщить им о том, что намеренная деформация черепа была вполне распространённым в давние времена явлением. Если бы фотография была изобретена пару тысяч лет назад, то в семейных фотоальбомах вельмож и царственных особ мы нашли снимки малышей, на чьих головах возвышается конструкция из туго привязанных деревянных дощечек. Сплющивая ещё мягкие и податливые костные ткани черепа, такая «корона» создавала вожделенный эффект удлинённой формы головы, сохранявшийся и после того, как этот пыточный головной убор снимался спустя нужное время. Обладатель «внеземного» черепа из музея Афрасиаба умер в возрасте 18 лет, судя по всему, так и не успев должным образом покрасоваться своей стремящейся в космос вытянутой макушкой.

В. Верещагин. Дервиши в праздничной одежде. Ташкент.

Разорённый в XIII веке войском Чингизхана Афрасиаб так и остался лежать в руинах. Оставшиеся в живых жители не торопились возвращаться на пепелище, ютясь в окраинных районах, именуемых рабад и превратив их со временем в город-сад Самарканд, ещё более роскошный, чем старый центр, шахристан. По счастью, уничтожающая всё живое лавина монгольской орды мало интересовалась природными богатствами завоёванных земель, оставляя нетронутыми немых свидетелей её бесчинств – вековые чинары. В давние времена, когда богатыри были заняты куда более полезными делами, чем участие в соревнованиях по пауэрлифтингу, один из них решил попытать удачу и похитить у злобных дэвов из горного района Мазандаран-шайтан огромный чудодейственный камень. Взвалив на плечи похожий на жёрнов булыжник, он отправился с ним в старинный кишлак Ургут (Urgut), находящийся недалеко от Самарканда. Несмотря на чинимые разъярёнными духами препятствия, удалец всё же приволок свою ношу на место дислокации и уснул крепким богатырским сном… на  неделю. Пока он почивал от трудов праведных, его посетили невиданной красоты птицы, принеся в клювах ростки чинары, а из-под камня пробился источник с чудесной родниковой водой. Посадив юные деревца богатырь основал сад «Чор-Чинор», что по-нашему означает «Четыре платана». Однако, существует версия о том, что в IX веке арабский полководец Ходжа Абу Талиб, взявший на себя миссию покорения и исламизации Самарканда и прилегающих земель, решил высадить платановую рощу вокруг известного с давних времён источника, превратив зороастрийское святилище в уединённое место для исполнения важнейших мусульманских обрядов – ритуального омовения и молитвы. Прогуливаясь по затенённым аллеям тысячелетнего парка, понимаешь, что именно так должен выглядеть настоящий храм, наполняющий посетителей чувством покоя, умиротворённости и блаженства. Никакая красота соборов, мечетей, ступ со всем их золотом и богатым декором не сравнится с нерукотворными колоннами могучих стволов, сводами переплетённых крон и витражными окнами светящихся на солнце листьев, переливающихся изумрудом в весенне-летнюю пору или янтарём осенью. Повсюду звучит чудесная музыка, где журчание разбегающихся из маленького пруда ручейков служит аккомпанементом переливам, выводимым неугомонными певчими птичками. Словно боясь испортить гармонию природного святилища, самаркандский зодчий Абдукадыр создал в начале прошлого века небольшое кирпичное однокупольное здание медресе, ставшее в наши дни мечетью. Лишённый богатого и изысканного декора, которым славятся переливающиеся павлиньими цветами мечети и мавзолеи Самарканда, храм «Чор-Чинора» очень органично вписался в натуральную палитру парка, одинаково хорошо смотрясь туманным утром, лучезарным днём и окрашенным охрой заходящего солнца вечером. Трёхчастный фасад украшают классические стрельчатые арки, под сводами которых размещены пространные окна и ведущие в мечеть порталы. Необработанная кирпичная кладка внутренних помещений создаёт ощущение глубокой старины, столь уместной в саду, чьи самые почтенные обитатели отметили свой 1100-й день рождения, а наиболее юные живут уже как минимум четыре-шесть столетий. Есть в «Чор-Чинор» свой патриарх – чинара, которая долгое время служила местом уединения и, говорят, обучения исламских аскетов-мистиков. Приходившие в рощу дервиши пробирались в тишину и прохладу пещеры с нависающими деревянными сводами и земляным полом. В образованном в нижней части ствола пустом пространстве вполне может разместиться десяток человек, достаточно отварить небольшую резную дверь и спуститься по ступенькам в сумрачные недра тысячелетнего великана.

Амбер. Янтарный замок.

Назойливый шум многолюдной улицы вдруг заглушили трубные звуки, издаваемые топчущимися на площади гигантами. Разукрашенные словно для парадного шествия слоны, один за другим подходят к специальной площадке, с которой очередной посетитель дворца с разной степенью ловкости взбирается на спину животного. Так по-экзотически начинается восхождение в крепость старинного замка Амбер (Amber Palace), многие столетия служившего резиденцией махараджей Страны царей.

Богатая на события многовековая история северного индийского штата Раджастан (Rajasthan) выковала сильный духом, непокорный и гордый народ воинственного племени раджпутов. Уже само название этой этнической группы, которое можно перевести с санскрита как «сыны царей», говорит об амбициях её представителей, считавших себя не просто лицами голубых кровей, а потомками спустившихся с небесных светил богов. Начиная с VI-VII века раджпуты, объединённые в несколько кланов, создали настоящий культ рыцарства со строго соблюдаемым кодексом чести. Привыкшие с юных лет к оружию и виду крови, они органично влились в касту воинов и правителей (кшатриев) и со временем завоевали уважение и власть среди соотечественников. Раджпуты до последней капли крови сражались как с соседними племенами, так и пришлыми иноземцами – арабами, моголами и британцами. Защищая богов и традиции края, некогда приютившего их далёких предков, восточные рыцари стали символом, вокруг которого в случае опасности готовы были сплотиться проживающие на одной с ними земле племена. Для раджпутов военная служба была неким религиозным действом, сакральным долгом, поэтому в бою перед их противником представало великолепное зрелище одетых в яркие нарядные одежды и украшенных серебряными побрякушками витязей, прошедших особый ритуал и готовых к смерти от руки врага. Не менее впечатляющим зрелищем, от которого даже в зной мороз подирает по коже, был обряд джаухар. Следуя ему, нарядно одетые женщины и дети добровольно отправлялись на костёр, в то время как их отцы, мужья, братья и сыновья шли при полном параде в последний бой, вернуться из которого шансов не было ни у одного из них. Куда уж до этих по-царски гордых женщин европейским средневековым дамам, которые, в такой ситуации, в лучшем случае удалялись в монастырь. Хотя в наши дни многие раджпуты утратили свой привилегированный статус, их внешний вид иногда всё ещё «кричит» об их особом положении. Помните взмывающие ввысь усы эпатажного и самовлюблённого испанца Сальвадора Дали? Они покажутся лишь бледной тенью, отбрасываемой усами простого погонщика верблюдов из окружённого пустыней Биканера или возвышающегося на холмах Пушкара. Задолго до появления знаменитой фотографии художника с цветками нарцисса, насаженными на остроконечные усы, щёголи Раджастана вплетали в свои растущие на лице космы цветы дикой розы. И поныне особым шиком считается отпустить настолько длинную бороду или усы, что, удерживая пальцами их кончик, раджпуту едва хватает вытянутой руки, чтобы продемонстрировать во всей красе заплетённое в косу или скрученное в дред сокровище. Некоторым особо терпеливым усачам удаётся отрастить косу длиною в несколько метров. Полюбоваться ими можно не только на улицах городов и деревень Раджастана, но и на многочисленных праздниках, фестивалях и парадах.

Ещё по школьным учебникам истории мы зарубили себе на носу, что там, где есть рыцари, должны быть и замки; иначе благородным воинам нечего было бы защищать, да и негде пировать после славной победы. Всего в десятке километров от столичного Джайпура (Jaipur) на гребне скалистого холма высится средневековый замок Амбер. Его усыпанные узкими бойницами и обрамлённые куполообразными башнями стены цвета янтаря отражаются в водах озера Маота. Форт Амбер, по одной из версий носящий имя кровожадной и воинственной супруги бога Шивы, стал надёжной защитой древней столицы княжества Дхундхар, воевавшего с Делийским султанатом. С 1592 года, заложенный шестью сотнями лет ранее дворец стал обрастать солидными фортификационными сооружениями. По приказу раджи Ман Сингха I с окрестных холмов был свезён красный и бледно-жёлтый песчаник, послуживший не только строительным материалом для будущей крепости, но и отличным маскировочным средством. Гладкие строгие стены замка сливались по цвету с окружающим горным ландшафтом, делая цитадель и спрятанный в ней дворец почти невидимыми для врага. Хотя спустя полтора столетия потомок раджи Савай Джай Сингх II перенёс столицу в основанный им город Джайпур, он на всякий случай укрепил оборонные способности Амбера, построив на соседней возвышенности ещё одну крепость Джайграх. Говорят, что Форт Амбер соединён с новой цитаделью сплетёнными в лабиринт подземными ходами и кто знает, кого или что неосторожный путник может увидеть в том заброшенном лабиринте. От обеих крепостей по холмам, словно гигантские змеи, на пару десятков километров разбегаются мощные крепостные стены, пройтись по которым без солидной физической подготовки будет не так-то и легко.

Попасть в сказочный дворец можно через «Солнечные ворота», обращённые к восходящему на Востоке светилу. За свою историю они повидали множество великолепных парадов, проводимых на площади Джалеб Чоук (что на арабский манер означает «место, где собираются солдаты»)в честь очередной победы бесстрашных раджпутов над врагами. Пышные царские процессии, вереницы приближённых и посольские кортежи также проходили через главные ворота замка, охраняемые вооружёнными до зубов гвардейцами. За надёжным оборонительным кольцом форта и по сей день скрываются настоящие сокровища, стоящие гораздо больше, чем все алмазы, рубины и изумруды Индии – старинные дворцы сказочно богатых махараджей, не скупившихся на лучших архитекторов, художников, резчиков по камню и дереву. Можно бесконечно любоваться украшенными изысканной росписью воротами слоноголового бога Ганеша. Над ведущими в царские покои воротами, считающимися образцом раджпутской архитектуры, расположены маленькие комнатки с зарешеченными мраморными окнами. Покинув женские покои, многочисленные жёны, дочери и наложницы махараджи удовлетворяли своё любопытство, наблюдая из надёжного укрытия за происходящими на площади парадами и церемониями. Среди благоуханных садов, мраморных резных павильонов, беседок и богато украшенных храмов дворцового комплекса словно бриллиант сверкает Шиш Махал. Издалека кажется, что материалом для мозаичных панелей, украшающих стены этого дворца, послужил перламутр или отполированное серебро. И только когда подойдя ближе начинаешь видеть своё отражение в каждой детали затейливой арабески понимаешь, что составлена она из осколков зеркал. Выпуклые и кое-где покрытые неяркой краской зеркальца, обрамлённые мраморной вязью, создают эффект воздушного кружева, окутывающего сводчатые потолки и стены дворцовых комнат. Говорят, декор «Дворца тысячи зеркал» был создан таким образом, чтобы свет одной свечи, отражаясь в бесчисленном количестве зеркал, превратил потолки галерей и залов в звёздное небо. Доставляемые в то время из Европы зеркала стоили целое состояние и, возможно, инкрустированный драгоценными камнями дворец не произвёл бы на посетителей царских покоев такого впечатления, как отделанный простыми, по нашим меркам, покрытыми амальгамой стекляшками. Покинув переливающийся Шиш Махал и отворив резные сандаловые двери соседнего дворца, можно попасть в «Зал Наслаждения». В знойном краю, где температура редко опускается ниже отметки +30°, настоящим наслаждением будет оказаться в прохладном помещении. Сконструированная особым способом водопроводная система дворца Сукх Махал создаёт эффект кондиционера, а звуки журчащей по каналам воды превращают дворец в идеальное место для по-восточному праздного досуга. Если вы думаете, что только оборонительная часть замка продумывалась до мельчайших подробностей, вы ошибаетесь. Семейные баталии между ревнивыми жёнами представляли не меньшую опасность для махараджи, чем вражда с самым заклятым врагом. Запутанный лабиринт белоснежно-мраморного зенана – женских покоев – позволял махарадже незаметно проникать в комнату к очередной красавице, с которой он решил предаться любовным утехам. Говорят, что в тёмных и узких коридорах женского царства махараджу подстерегала смертельная опасность. Дело в том, что он должен был двигаться в определённом направлении и по определённому маршруту, ведомом только ему и верным стражам гарема. Любого кто будет проходить по зенану не в соответствии с этим маршрутом, было приказано безжалостно зарезать, как говорится, без суда и следствия, будь то хоть сам правитель, по рассеянности или в пылу страсти свернувший не в тот коридор.

Покидая замок Амбер вы расстаётесь с миром восточной роскоши, но, по счастью не на долго, ведь дворец столичного Джайпура, средневековая крепость Мехрангарх, форт Джайсалмер и другие удивительные места Раджастана заставят вас вновь окунуться в сказочную атмосферу далёкой Индии.

Мацуэ. Город на воде.

На высокой насыпи – сосны,

А меж ними вишни сквозят, и дворец

В глубине цветущих деревьев…

Мацуо Басё

Только непревзойдённые эстеты японцы могли превратить цитадели, предназначенные исключительно для обороны, в очаровательные изящные дворцы с романтическими названиями: «Замок белой цапли», «Замок воронов», «Замок в тумане» или «Замок карпов». Дошедшие до наших дней старинные крепости, с разбитыми вокруг них парками, неизменно лидируют в списках лучших мест для любования цветением сакуры. Отправимся и мы в «Замок Сосновой бухты» (Matsue-jō) и его окрестности, чтобы насладиться не только пенистым цветением японской вишни, но и прогулками по улочкам и паркам старинного самурайского городка Мацуэ.

Похоже, что каждый второй японец считает своим долгом дать название тому или иному замку, считая свое наблюдение более метким. Так, Мацуэ-дзё, что в переводе с японского означает «Замок Сосновой бухты», получил несколько прозвищ. «Замком ржанки» его назвали за характерные линии скатов крыш, напоминающих распростертые крылья маленькой водяной птички. Мрачное название «Чёрный замок» он получил из-за цвета стен главной башни (тэнсю), обшитой темным, словно просмолённым деревом. Мы можем добавить еще одно название – «Замок морского чудища», ведь декор в виде огромного чешуйчатого рыбьего хвоста, расположенный на крыше центральной башни, чуть ли не единственное украшение весьма строгого, по-японским меркам, замка. В японском бестиарии есть неведома зверушка по имени Сятихоко, которую природа наградила головой тигра и телом рыбы, покрытым, в добавок ко всему, ядовитыми шипами. Рыбью часть Сятихоко японские архитекторы водружали на крышах замков, полагая, что таким образом деревянное строение будет надежно защищено от пожаров. Причём позолоченный рыбий хвостик имеет бóльшую противопожарную силу, чем просто деревянный или каменный.

Замок Мацуэ-дзё приютился в излучине реки, создавшей естественный ров вокруг крепостных стен, тем самым надежно оберегая его от неприятеля. Так цитадель, построенная первым главой княжества Мацуэ, Хорио Ёсихару в начале XVII века, вошла в коллекцию японских равнинных замков на воде. «Чёрному замку» посчастливилось уцелеть в ходе исторических перипетий, происходивших в Стране восходящего солнца. Несмотря на то, что замок строился исключительно как военный опорный пункт, он остался нетронутым врагами по одной простой причине: к моменту завершения его постройки кровопролитные феодальные войны окончились. Однако, замок попал в «зону риска» в конце XIX века, когда правители Японии проводили политику демилитаризации и уничтожения свидетельств позорного, по их мнению, феодального прошлого. Многие старинные замки были безжалостно уничтожены. Неравнодушные к своей истории жители Мацуэ встали на защиту «Замка ржанки» и смогли отстоять его сердце – главную башню, сохранившуюся до наших дней в первозданном виде и лишь слегка реконструированную в середине прошлого столетия. Кто знает, возможно боги оказались благосклонны к замку благодаря проведённому ритуалу хитобасира. В давние времена японцы верили, что если заживо замуровать в одну из несущих опор молодую женщину, предпочтительно с новорожденным младенцем, то строению не грозит ни землетрясение, ни пожар, ни вражеские набеги. Был только один нюанс: она должна была стать «живым столбом» добровольно, из религиозных или верноподданнических соображений, так что нарисованная вами картинка, с вырывающейся из рук кровожадных синтоистских жрецов и молящей о пощаде девушкой, отличается от действительности.

Пятиуровневая, но при этом шестиэтажная, деревянная башня замка возвышается на постаменте (исигаки), выложенном из мастерски подогнанных, лишь слегка обработанных камней, привезенных из разных провинций. На каменной кладке можно заметить особые метки с указанием «истории» камней – откуда они были привезены, для какого замка, как обработаны и так далее. Старинные скрипучие лестницы, сделанные из стойкой к коррозии павловнии, соединяют пять уровней башни, четыре из которых представляют собой весьма аскетичные темные помещения. Их планировка состоит из массивных сосновых колонн, укрепленных металлическими обручами и скобами, и специальных деревянных и каменных «полок», на которых располагались защитники замка. Свет проникает лишь через небольшие окона-бойницы, прикрытые, словно веками, горизонтально расположенными деревянными ставнями; и сквозь обшитые деревом отверстия в стене, через которые на головы осаждавших замок скидывались камни. И только пятый уровень может похвастаться великолепным панорамным видом на теряющиеся в дымке горы, сверкающие бликами воды реки Охаси и озера Синдзико, раскинувшийся вокруг замка город и, конечно, на замковый парк, с пушистыми соснами и цветущими весной вишней, сливой, абрикосами, камелиями и азалиями. Не стоит удивляться, что нежная сакура соседствует с суровыми крепостными стенами, а её изображение часто встречается на доспехах японских самураев. Именно этот цветок, чьи лепестки облетают неувядшими, символизирует мужество бесстрашного воина, готового погибнуть в расцвете сил.

Несмотря на то, что в подвалах замка можно было хранить продукты, воду добывать из вырытого здесь же колодца, а к спанью прямо на жестком полу японцы привыкли с детства, Мацуэ-дзё не предназначался для постоянного расквартирования в нём армии. Входившие в гарнизон самураи и простые солдаты жили в окружавших замок городских кварталах. Стоит отметить, что не только замок строился с учётом оборонительных функций, но и прилегающий к нему город Мацуэ изначально задумывался как вспомогательное поселение, рассчитанное задержать неприятеля на подступах к цитадели. Город вдоль и поперек пересечен излучинами реки или рукотворными каналами, наполненными речной водой. Городские кварталы соединены неширокими мостами, по которым ни одна вражеская армия не прошла бы без значительных потерь. В одном из таких кварталов японской Венеции, к северу от замка, на улице Сиоми Наватэ, в окружении скрюченных временем столетних сосен, расположились старинные резиденции самураев среднего класса. Пройдя через старинные деревянные ворота, украшенные бумажными фонариками, вы словно совершаете путешествие во времени. Кажется, что из одноэтажного деревянного домика вот-вот выйдет облаченный в доспехи воин и в очередной раз отправится в «Чёрный замок» по тропинке, выложенной глубоко втоптанными за столетия валунами. Несмотря на довольно приличное жалование в 1000 коку риса (в те времена одним коку можно было прокормить одного человека на протяжение года), самураи клана Мацуэ вели весьма аскетичный образ жизни. Их жилище содержало лишь самые необходимые для жизни предметы, напоминая своей обстановкой скорее казарму, чем жилое помещение. Объяснение этому можно найти не столько в профессиональной деятельности жителей букэ яшики («самурайских резиденций»), сколько в менталитете японцев. Богато оформленная гостиная, использовавшаяся в редких случаях, демонстрировала щедрость и гостеприимство хозяина, в то время как спартанская обстановка хозяйских комнат свидетельствовала о его скромности. Любители японского минимализма могу ознакомиться с аутентичными предметами самурайского быта в одной из усадеб (Buke Yashiki), построенной почти три столетия назад.

На чём самураи уж точно не экономили, так это на чайных церемониях, именуемых садо. Не зря процедура, которая для нас состоит в том, чтобы вскипятить воду в чайнике и налить её в чашку с пакетиком чая, в Японии именуется «церемонией». Более удачного слова для этого неторопливого и глубоко символичного для японцев действа и не подберешь. Мало кто знает, что Мацуэ гордо носит имя одной из трех чайных столиц Японии и всё потому, что около двухсот лет назад в этом городе жил и творил основатель одного из стилей чайной церемонии лорд Харусато Мацудаира, более известный как лорд Фумаи-ко. Седьмой лорд клана Мацудаира был реформатором и, как говорится, крепким хозяйственником. Одной из сфер его интересов было поддержание японской чайной традиции, познакомиться с которой можно, посетив Мэймэй-ан, старинный дом отдыха, с его непременным атрибутом – комнатой для чаепития. «Яркий отдых» – так назвал этот павильон сам Фумаи-ко, как и большинство японцев знавший толк в прекрасном. Одноэтажный небольшой домик с соломенной крышей уютно расположился в глубине классического японского сада, один взгляд на который заставляет вас забыть обо всём и начать излагать свои впечатления от увиденного не иначе как в стиле поэзии хокку. Все элементы этого сказочного сада расположены не просто так, как Бог на душу положит. Например, круглый камень возле лестницы у главного входа отмечает точку, откуда Мацуэ-дзё предстаёт в том виде, каким его наблюдали четыреста лет назад, в эпоху Эдо, то есть без портящих вид современных благ цивилизации – антенн, проводов, высоток… Сам же домик выглядит весьма непритязательно: он явно выдержан в стиле, сформировавшемся по принципу «ваби-саби», то есть скромности и неподдельности. Видимо «ярким отдыхом» лорд Фумаи-ко называл переполнявшие его чувства наслаждения от медитативного чаепития и созерцания красот сада. Вы спросите, так в чём же особенности стиля чаепития «фумаи-рю»? Как оказалось, лорд Харусато пил зеленый чай матча так же, как и простые жители Мацуэ, но с небольшой поправкой на своё самурайское аристократическое происхождение: во время предшествующего чаепитию поклона он клал перед собой руки не с открытыми ладонями, а сжатыми в кулаки так, что костяшки пальцев прикасались к полу. Выросший в Эдо (будущем Токио) лорд Фумаи не разделял философию «роскоши и изнуряющей красоты» практикуемых в столице чайных церемоний, считая, что они должны служить скорее помощниками в управлении страной. Правитель Мацуэ буквально «подсадил» своих подданных на употребление зеленого чая матча, чьи сушеные листья измельчаются в порошок и кладутся не в чайник, а прямо в чашку. Добавив горячую воду и не дожидаясь растворения порошка, чай быстро взбивается специальным венчиком. Непосредственно перед тем как пригубить довольно горький чай, гостям следует отведать традиционные сладости – вагаси, вкус которых идеально сочетается с этим напитком. Любимые сладости Фумаи-ко – «Молодая трава» или «Горы и реки» – до сих пор подаются на Большой чайной церемонии, ежегодно проводимой в «Замке ржанки» в октябре. В чайную столицу съезжаются мастера со всей страны, чтобы продемонстрировать свои достижения в искусстве создания и подачи «чайной композиции».

Возможно, после посещения старинного самурайского города и у вас обострится чувство гармонии, скромности, естественности и уточенной японской эстетики.

о.Хайнань. Нефритовый пояс.

(Статья написана для журнала “Стиль жизни Absolute” №57, зима 2019. Стр. 56-59)

 

 

Жил-был в теплом Южном море дракон. Всё было у него хорошо – и хрустальный дворец поражал своей величественностью, и со здоровьем у него проблем не было, даром что был бессмертным. Только вот не повезло ему с одним из сыновей, звали которого Ао («Черепаха»). Все сыновья и дочери были как на подбор – красавцы с горделивой осанкой, переливающейся чешуёй и мощными крыльями, а этого угораздило родиться с панцирем черепахи, лапами льва и каким-то непонятным хвостом. И так дракон невзлюбил сына за его неприглядный вид, что выслал того за пределы своих владений. Обездоленный молодой дракон не смог взять себя в руки и пустился во все тяжкие, терроризируя жителей того края. Разгневанный отец навсегда преградил сыну путь в свои владения, бросив свой огромный пояс на землю и создав тем самым непреодолимый «барьер». Не верите? А вы поезжайте на восточное побережье острова Хайнань (Hainan), в окрестности курортного городка Боао (Boao). Кстати, его название происходит от сочетания двух слов: «бо» – что означает «щедрый», «обильный»и «ао» – имени дракона-изгнанника. Местные рыбаки верят, что Ао, несмотря ни на что, такой же добрый и великодушный, как все китайские драконы, ведь он помогает вернуться с промысла с обильным уловом. Из порта Боао регулярно шныряют юркие лодки, которые перевезут любого желающего на неширокую песчаную косу, носящую поэтическое название «Нефритовый пояс» (The Jade Belt Beach). Эта узкая и длинная полоса пляжа и есть тот самый пояс, который когда-то стал непреодолимой преградой для Ао на пути к отчему дому. Даже если вы думаете, что эта печальная история просто выдумка, и что в реальной жизни отец не может выгнать сына из дома только потому, что у того что-то не так с внешностью, вам всё равно стоит отправитьсяв дневное мини-путешествие на Восток острова, ради прогулки по «драконьему поясу» и знакомства с местными достопримечательностями.

При создании «Нефритового пояса» природа постаралась как никогда, сотворив великолепный завораживающий пейзаж. С западной стороны косы встречаются три реки – Ваньцюань, Цзюцюй и Лунгун. Прежде чем достичь Южно-Китайского моря по другую сторону косы и слиться с ним, реки бережно огибают несколько живописных островов, на которых расположился курортный городок Боао. Мало кто знал бы про это рыбацкое поселение, если бы не решение ведущих политиков и бизнесменов тихоокеанского региона съезжаться каждую весну на форум в Боао. Начиная с 2000 года в регионе началась золотая эпоха процветания: как из-под земли стали возникать фешенебельные отели и элитные резиденции, был построен небольшой аэропорт для частных самолетов и заботливо обустроены поля для гольфа. О Боао заговорили как об очень ухоженном современном курорте с развитой инфраструктурой, способной удовлетворить самых требовательных клиентов. В местные природные заповедники, храмы, колоритные деревушки потянулись любопытствующие туристы.

На мелком золотом песке пляжа Боао красуется не только статуя местного покровителя Ао, но и табличка, вещающая о том, что «Нефритовый пояс» входит в Книгу рекордов Гиннесса как самая узкая коса естественного происхождения, отделяющая воды моря от речных вод. Трудно описать восторг, охватывающий наблюдателей уникального природного явления, ведь редко когда можно услышать шум разлетающегося солёными брызгами морского прибоя, плавая при этом в умиротворяющих речных водах. Протянувшаяся на несколько километров коса зависит от прихоти морских волн. Именно поэтому она постоянно меняет свои очертания, становясь то шире, то уже, а порой дробясь на маленькие островки, омываемые одновременно морем и рекой. Ширина косы варьируется от десяти до трехсот метров, что создаёт идеальные условия, как для любителей пляжного отдыха, так и для активных туристов, которые с удовольствием ездят наперегонки на арендованных здесь же квадроциклах или занимаются кайт-сёрфингом.

Если вы не склонны часами наслаждаться ленивым пляжным отдыхом и вдоволь налюбовались красотами «Нефритового пояса», не стоит торопиться уезжать из Боао. Вас ждут другие достопримечательности и развлечения. Симпатичные черепашки, с которыми можно сфотографироваться на пляже – это только крохотная часть богатейшей местной фауны. Купаясь в море, трудно вообразить, что в этих водах водятся сотни видов рыб и морских животных, тысячи видов кораллов и водорослей. По счастью, не только любители дайвинга могут полюбоваться чудесами подводного царства, раскинувшегося в тропическом Южно-Китайском море. Посетители одного из крупнейших аквариумов «Qionghai Boao Aquarium» тоже имеют возможность познакомиться с обитателями морских глубин. Взрослые и дети ходят по его залам, затаив дыхание от восторга при виде красочного великолепия коралловых рифов, населенных причудливыми морскими обитателями. С некоторыми из морских жителей можно познакомиться поближе, взяв в руки, например, черепаху, морскую звезду или живого моллюска в огромной раковине. Для желающих пощекотать нервы, служители аквапарка предложат подводное шоу «Танец с акулами».

Продолжить знакомство с морскими обитателями Южно-Китайского моря можно за обедом. Свежайшие морепродукты и рыба ежедневно попадают на кухни ресторанов Боао прямо из сетей местных рыбаков. Хотя многие рестораны выглядят весьма привлекательно во всех отношениях, все же один из них стал поистине легендарным. Название ресторана «Морская история» (The Sea Story) отчасти отображает его суть, ведь он был создан по кусочкам из обломков и деталей старинных кораблей и лодок, чьи останки в обилии выбрасывались морскими волнами на побережье.

Все знают, что остров Хайнань – известная и популярная лечебница Юго-Восточной Азии. Не стали исключениям и маленькие острова архипелага Боао. Если в завершение насыщенного дня вам захочется расслабиться, а заодно и подлечиться, то не найти для этого лучшего места, чем горячие термальные источники, расположенные на островке Дунюй (Dongyu Island). Их «изюминка» состоит в том, что они находятся в непосредственный близости к морю. Возможно, поэтому в них содержится повышенное количество натрия, что делает воду источников солёной. В распоряжении посетителей оздоровительного комплекса на территории отеля «Sofitel Boao» около тех десятков бассейнов разной величины, у каждого из которых есть своя специфика. В традиционные термальные воды добавляют лечебные травы, цветы и минералы, совмещая бальнео- и ароматерапию. Чтобы не попасть впросак, ознакомьтесь стабличкой у бассейна, на которой найдёте описание воды и вида добавки. Для тех, кто за время пребывания на острове Хайнань всё ещё не выучил китайский язык, заботливые сотрудники отеля потрудились снабдить таблички надписями на русском языке. Нежась в таком бассейне, вы испытываете тройное удовольствие – теплая вода с нежным ароматом роз, кофе или кокосового молока окутывает тело, а глаз радует великолепный тропический морской пейзаж.

Кроме неизгладимых впечатлений от посещения «Нефритового пояса» не забудьте увезти с собой маленькую фигурку симпатичного дракончика в черепашьем панцире, который будет оберегать вас в ваших морских путешествиях.

Теруньян. В гостях у мертвецов.

 

(Статья написана для журнала “Стиль жизни Absolute” “56, лето 2019. Стр. 44-47)

 

 

В одном из заповедных уголков Бали притаилось окутанное туманом озеро Батур. Время от времени его гладь разрезают остроносые лодки, везущие мрачный груз. Так, по водам глубокого озера жители деревни Теруньян отправляются в последний путь, на место своего необычного погребения. Самобытность местного кладбища, вход на которое украшает табличка «Добро пожаловать» и настоящий человеческий череп, привлекает немногочисленных путешественников, ищущих острых ощущений.

Говорят, если хотите познакомиться с коренными жителями Бали, а не пришельцами с других островов, нужно отправиться в одну из деревень народа бали-ага. Его обычаи и жизненный уклад не подверглись влиянию индуизма, привнесенного переселенцами с соседнего острова Ява. У голландских колонизаторов тоже руки не дошли до окультуривания диких и осторожничающих жителей отдаленных уголков Бали. Одна из таких самобытных деревень народа бали-ага – Теруньян, раскинувшаяся на берегах озера Батур, насчитывает тысячелетнюю историю. Название этого поселения происходит от двух слов: «тару» (дерево) и «меньян» (хороший запах). Говорят, поселение возникло вокруг источающего чарующее благоухание тысячелетнего дерева – баньян. Его раскидистая крона настолько массивна, что ее хватило бы на несколько деревьев. Воздушные корни ароматного дерева, свисающие с его могучих ветвей, вросли в землю, создав иллюзию колоннады древнего храма. У подножия старинного дерева расположилась мрачная и, в то же время, умиротворяющая «Деревня мертвых».
Предки народа бали-ага с незапамятных времен слыли анимистами, то есть верили в то, что абсолютно всё в окружающем мире имеет душу или является вместилищем духов. Эти невидимые, но вездесущие сожители строго регулируют жизнь балийцев, от рождения и до самой смерти. Чтобы не гневить духа близлежащего вулкана, народ бали-ага не решается зажигать огонь для кремации своих покойников, как это делают по всему острову. Вместо этого они укладывают ушедших в мир иной близких в бамбуковые шалаши под ароматным деревом. Этой чести удостаиваются жители деревни, вступившие в своё время в брак и умершие естественной смертью, завершив тем самым свой жизненный цикл. Те же, кто не успел вкусить все прелести брака или умер от болезни или увечий, хоронятся без изысков в обычных могилах.
По легенде, один из балийских королей уловил чудесный запах, которым веяло с Востока. Видимо, у короля не было недостатка в наследниках, поскольку он решил отправить аж четверых своих детей на поиски источника аромата, дабы удовлетворить свое любопытство. По дороге трое из молодых людей решили прекратить поиски. Первой сдалась принцесса. Как истинная леди благородных кровей она заявила, что просто устала и не может продолжать путь. У второго принца взыграли эстетические чувства – он не смог оторваться от пения птиц и предпочел чудесные звуки необычному аромату. Третий принц встретил свою вторую половинку. Все трое основали поселения на месте, где прервался их путь. Так или иначе, до чудо-дерева дошел только один принц. На месте, где раскинулось ароматное дерево, его ждал приятный бонус – красивая юная девушка из местной деревни, чьё имя звучало как Тару Меньян, то есть «ароматное дерево». Она-то и стала избранницей королевского сына к неизбывной радости местных жителей. Дабы отвадить от благоухающего дерева других любопытствующих, принц не придумал ничего лучшего, как «складировать» под ним умерших жителей деревни.
Другая легенда гласит о том, что король с острова Ява почувствовал благоухание, долетавшее с соседнего острова Бали. Он проявил больше отеческих чувств, чем его «коллега» и отправил в опасное путешествие не своих детей, а слугу. Когда тот добрался до дерева, невообразимый по сладости аромат сильно его впечатлил. Слуга решил не только  не возвращаться к своему правителю, но и скрыть ото всех чудесное дерево. Ну а как еще можно замаскировать приятный запах? – нужно перебить его чем-то отталкивающим. Так слуга раздобыл где-то мертвое тело и положил его под дерево.

Какая из легенд близка к правде – сказать трудно, но многолетняя традиция оставлять покойников под деревом блюдется до наших дней.В обряде захоронения участвуют только мужчины. Если женщина ступит на землю под священным деревом во время погребальной церемонии, это может вызвать множество катаклизмов – наводнение, землетрясение, извержение вулкана, бесконтрольный наплыв туристов… Умершего обмывают дождевой водой, заворачивают в ткань и собирают для его дальнейшего комфортного существования привычные предметы быта. Далее его кладут на землю, накрывая сверху подобием шалаша из бамбуковых веток, защищая тем самым от беспардонного вмешательства обезьян, птиц и других «расхитителей гробниц». Всего в «Деревне мертвых» одиннадцать шалашей. Вокруг них разгораются нешуточные страсти. Если на момент смерти одного из жителей деревни не найдется шалаша с превратившимся в скелет останками, ему придется ждать своей очереди на захоронение. Ну а если повезло и в одном из шалашей остались только кости – их извлекут. Часть из них сложат рядом с шалашом, а череп и несколько крупных костей водрузят на каменные ступени кладбищенского алтаря. Многие черепа стали настоящим антиквариатом, ведь они насчитывают не одну сотню лет. Покрытые зеленым мхом они выглядят не столько устрашающе, сколько спокойно и миролюбиво.
Хотя кладбище представляет собой весьма специфическое зрелище, ведь шалаши открыты и каждый может взглянуть на покойника, находящегося в той или иной стадии разложения, трупного запаха на самом деле практически не чувствуется. Изредка его можно уловить, и тогда местные жители говорят, что он исходит от тела грешника.
Если вид «Деревни мертвых» произвел на вас сильное впечатление и вам нужно сменить обстановку, отправьтесь на горячие источники озера Батур. Наслаждение от завораживающего вида вулкана, возвышающегося над водной гладью озера, прогонит мрачные мысли о бренности бытия и вернет в доброе и умиротворенное расположение духа.

Далат. Французский шарм с привкусом Востока.

(Статья написана для журнала “Стиль жизни Absolute” № 44, осень 2015. Стр. 34-37)

 

 

Кто не мечтает пройтись по уютным улочкам Прованса или Марселя, Парижа или Бордо? Аромат свежеиспеченных круасанов и кофе витает там по утрам, а вечером в многочисленных ресторанчиках подают замысловато оформленные легкие блюда с насыщенным вином. Чтобы ощутить на себе все прелести Франции не обязательно отправляться туда. Есть на карте мира одно местечко, удаленное от Франции на тысячи километров, которому присущ истинно французский шарм, и в котором можно даже увидеть символ Парижа – Эйфелеву башню.

В начале ХХ века, уставшие от азиатского тропического зноя, французские представители Индокитайского Союза решили основать город-курорт. В прохладе горных джунглей было выбрано место, поражающее красотой природы и мягкостью климата. Так появился Далат (Đà Lạt) – маленький кусочек Франции на просторах тропического Вьетнама. Уникальное сочетание французского шарма и восточной экзотики сделали Далат излюбленным местом отдыха не только французской элиты, но и вьетнамских знаменитостей, членов королевской семьи и состоятельных людей из всей Юго-Восточной Азии. Все сопутствующие шикарному отдыху составляющие налицо: дорогие рестораны, поля для гольфа, шикарные виллы и дорогостоящие отели, способные удовлетворить запросы самых требовательных гостей. Подобно Парижу, привлекавшему богему со всех уголков Франции и Европы, Далат считается местом притяжения вьетнамских художников и людей искусства. Живописные парки в европейском стиле, цветочные магазинчики, утопающие в букетах роз, гладиолусов, гвоздик, улицы со зданиями в стиле модерн – все это неизменно вдохновляет художников на творчество, а у простых туристов вызывает восторг и удивление.

Отправившись в Далат, непременно нужно попробовать местное вино. Обосновавшись в «Маленьком Париже», французы поспешили обеспечить себя хорошим вином. Мастера виноделия, истинные знатоки своего дела привезли лучшие сорта винограда, чтобы разбить на склонах гор и предгорьях виноградники, не уступающие по качеству французским. Легкие белые и терпкие красные вина Далата вот уже не первый год завоевывают многочисленные награды, участвуя в международных конкурсах. Причиной тому служит уникальный климат района Пан Ранг (Phan Rang), где созревает виноград, а также особые технологии, бережно передаваемые из поколения в поколение талантливыми вьетнамскими учениками, порой превосходящими своих французских наставников. Если окажетесь в Далате, не откажите себе в удовольствии продегустировать красное вино марки «Vang Dalat».

Хорошо выпить бокал вина за ужином, но как быть с традиционным французским завтраком? Основатели курорта позаботились и об этом. Вообще-то, первые кофейные плантации появились с первыми военными и колонизаторами, прибывшими из Франции на защиту католических миссионеров. С середины XIX века французы могли побаловать себя хорошим «вьетнамским» кофе. Благодаря уникальности микроклимата той или иной плантации, кофейные зерна насыщались неповторимым ароматом, а смешивание зерен, собранных из разных мест, предоставляло бесконечное количество комбинаций вкусов этого бодрящего напитка. Особой популярностью среди кофеманов, отдыхающих в Далате, пользуется кофе лювак – один из самых дорогостоящих сортов кофе в мире. Зверьки, без которых немыслимо производство «kopiluwak» живут на фермах, неподалеку от кофейных плантаций и честно выполняют свой долг по «обработке» зерен. Отведать чашечку утреннего кофе можно на улочках Далата в уютных кофейнях, предлагающих свежую выпечку и хорошее настроение на весь день.

Если во время пляжного отдыха вам захочется окунуться в легкую атмосферу французской провинции, обязательно отправьтесь в Далат – «город вечной весны» и обязательно расскажите своим друзьям, как вы побывали во Франции, не выезжая за пределы азиатской тропической страны.

р.Квай. “Дорога смерти” к “Источнику жизни”.

(Статья написана для журнала “Стиль жизни Absolute” № 38, весна 2014. Стр. 26-27)

 

 

Говорят, в этой жизни нужно попробовать все. Не смотря на сомнительность этого утверждения, доля истины в нем есть. Могу от себя добавить, что нужно хотя бы раз в жизни проснуться в настоящих диких джунглях на берегу красивейшей реки, мерно текущей вдоль берегов, покрытых буйной тропической растительностью. Выйдя на рассвете из маленького деревянного бунгало, вдохнув в себя свежийвоздух и ощутив легкую прохладу, веющую из темной чащи непроходимых джунглей, вы чувствуете, что вся телесная и душевная сущность так и требует до бесконечности продлевать это наслаждение от ощущения покоя и умиротворения. Многократно усиливает удовольствие великолепная природа, окружающая путников, решивших заглянуть в заповедный край. Раскидистые мангровые леса уходят стволами и воздушными корнями в воды реки. Глядя на их отражение, трудно уловить,где же настоящие деревья, а где их двойники, видимые на поверхности водной глади. На склонах реки можно увидеть плюмерию, чьи белоснежные цветы частенько украшают прически тайских девушек. В изумрудной зелени гибискуса ярким пламенем вспыхивают алые цветы, распустившиеся с первыми лучами солнца. Сплошь увитые лианами сандаловые деревья источают еле уловимый аромат, который подхватывает и тянет за собой утренняя дымка. Меняющая цвета и оттенки, от оливкового до жемчужно-серого, река Квай (The Khwae Yai River) завораживает. Невозможно оторвать взгляд от ее течения, несущего от истока к Тайскому заливу опавшие листья и цветы. 

Свое современное «западное» название река получила благодаря оскароносному фильму «Мост через реку Квай», снятому по одноименному роману Пьера Буля. На самом деле река называется Кхвэяй, что означает «большой приток». Природа не поскупилась, создавая еще одно райское местечко на нашей голубой планете. Провинция Канчанабури, где протекает река, изобилует водопадами, термальными источниками, пещерами и реликтовыми лесами. В этих благословенных краях находятся семь национальных парков, ревностно охраняемых властями Таиланда как национальное сокровище. Особой популярностью пользуются парки Сай Йок (Sai Yok National Park) и Эрван (Erwan). Из первого берут начало многочисленные экскурсии по реке Квай. А заповедник Эрван привлекает к себе знаменитым одноименным водопадом. Эрваном в индуистской мифологии зовут трехглавого слона, на котором восседает бог Индра. Тайцы склонны видеть во всем очертания или малейший намек на своего популярного «священного» животного. Так и семикаскадный водопад напоминает им трехглавого слона. Пройдя по деревянным мостам, проложенным над водным потоком, или по живописным тропинкам, можно выйти к настоящему природному чуду. Водопад словно создан для отдохновения усталых путников, приглашая окунуться в прохладную воду, наполняющую естественные бассейны.

Для желающих поправить здоровье природа создала горячие радоновые источники. Их «первооткрывателями» были японцы, строившие усилиями военнопленных железную дорогу в начале сороковых годов XX века. Как это ни парадоксально звучит, но так называемая «Дорога смерти» (во время строительства погибли десятки тысяч военнопленных американцев, австралийцев, британцев, голландцев, а также рабочих из оккупированных японцами стран Юго-Восточной Азии) открыла миру «источники жизни» – Хин Дат (Hin Dat Hot Spring). Находящиеся под открытым небом многочисленные бассейны, созданные природой в скальных породах, наполнены водой с разной температурой – от 30 до 60 градусов. Богатый состав целебных вод делает пребывание в бассейнах столь благотворным для организма. Шум текущей рядом реки, звонкие переливы экзотических птиц, потрясающие виды девственных лесов еще больше усиливают удовольствие и пользу от водных процедур.Человек тоже приложил руку к благоустройству источников. Наряду с естественными бассейнами, на реке была создана запруда с прохладной проточной водой. Чередование горячей и холодной воды дает заряд бодрости и благотворно влияет на самочувствие.

Для любителей экзотических видов массажа предприимчивые тайцы разводят специальных рыбок. Эти мелкие хищники буквально набрасываются на погруженное в термальный источник тело страждущего туриста и очищают его от ороговевших частичек кожи. Легкие, слегка щекочущие покалывания рыбок совсем безболезненны и даже приятны. Благодаря такому ихтиомассажу, река Квай зачла в свой и без того богатый актив еще один плюс.

Можно много писать о красотах природы окрестностей реки Квай и богатстве ее целебных свойств, но лучше хотя бы один раз поехать туда и убедиться в сказанном.

Каппадокия. Путешествие из подземелья в облака.

(Статья написана для журнала “Стиль жизни Absolute” №34, весна 2013. Стр. 12-13)

 

 

В мире не так часто можно встретить примеры удачного симбиоза природы и человека, когда творения рук человеческих гармонично вписываются в окружающий ландшафт и создают единый неповторимый комплекс. Одним из ярких примеров такого совместного творчества вот уже на протяжении нескольких тысячелетий остается Каппадокия (Kapadokya) – маленький островок христианского мира на просторах мусульманской Турции. В этом уникальном месте вы можете спуститься под землю и погулять по заброшенному античному городу, или подняться ввысь на воздушном шаре и с высоты птичьего полета созерцать панораму удивительного по красоте и необычности края.

Среди причудливых нагромождений из лавовых пород, взору внимательного путешественника открываются входы в подземные города. На «улицах» одного из таких таинственных городов – Деренкую (Derinkuyu) – жизнь уже бурлила как минимум три тысячи лет назад. Градостроителям повезло с совершенно бесплатным и неиссякаемым строительным материалом. Мягкий вулканический туф легко поддавался обработке и со временем каменел, делая стены выдолбленных помещений, коридоров и галерей весьма прочными и надежными. Город напоминает многоуровневый лабиринт, в котором заблудился бы сам Минотавр. Исследовавшие Деренкую ученые насчитали порядка восьми «этажей», уходящих на глубину нескольких десятков метров. Но это только вершина айсберга, ведь исследована лишь десятая часть территории города и по предположениям археологов «лабиринт» может насчитывать до двадцати уровней, расположенных на площади в нескольких квадратных километров.  Население Деренкую доходило до 20 тысяч жителей, чьи повседневные занятия мало чем отличались от рутины жителей наземных городов. Они так же занимались ремеслами, изготовляли вино, содержали конюшни, учились в школе, молились в храме, гуляли по прохладным «улицам», перебираясь по каменным лестницам с одного уровня на другой, собирались на лобном месте, оборонялись от неприятелей, коих за тысячелетия существования города было немало.

Бродя по арочным коридорам городского лабиринта, можно наткнуться на проход, закрытый высеченным из камня огромным колесом. Такую «дверь» можно было закрыть только усилиями нескольких человек и только изнутри. Некоторые из проходов настолько низкие, что взрослому человеку среднего роста приходится согнуться чуть ли не пополам, чтобы протиснуться на пути в очередное помещение. Кстати, если вы вдруг увидите свет в конце тоннеля, то не спешите радоваться, ведь он может литься из очередного светового колодца, «пронзающего» сразу несколько уровней города. Очень забавно получается, когда вы заглядываете в такой колодец, а снизу на вас смотрит другой искатель острых ощущений, и вы, смущаясь, несколько мгновений смотрите друг на друга, как на отражение на водной глади настоящего колодца.

Выбравшись из темноты подземного города на свет божий, можно продолжать путешествие по Каппадокии. Для тех, кто не так смел, чтобы обозревать пейзажи «Страны прекрасных лошадей» с воздушного шара, стоит заглянуть на смотровую площадку, откуда открывается фантастический лунный пейзаж долины Пашабаг (Paşabağı Vadisi) и Гёреме (Göreme). Миллионы лет назад, природа легким движением своей невидимой руки превратила пустыню в сказочную долину. После многочисленных и мощных извержений вулкана Эрджияс-Дагы (Erciyes Dağı) поверхность земли была покрыта мягким строительным материалом. Благодаря своим главным рабочим инструментам – ветру и воде – природа создала из податливого материала одно из своих произведений искусства. Представьте себе белые скалы самых разнообразных и причудливых форм, освещаемые солнцем и приобретающие то розовый, то золотистый оттенок. Насыщенные фиолетовые и синие тени ложатся на поверхность скал, создавая иллюзию глубины.  В этой сказочной долине вы можете отпустить свою фантазию на волю и дать ей разыграться. Форма скал, которую на протяжении миллионов лет создавала природа, настолько разнообразна, что можно увидеть в ней фигуры животных, мифическое войско в остроконечных шлемах, огромные окаменевшие грибы с темными шляпками, а наиболее смелые и откровенные видят в многочисленных каменных столбах с небольшими утолщениями на вершине – фаллические символы.

Посреди долины стоит своеобразная сторожевая башня – скала, на вершине которой, как орлиное гнездо приютилась неприступная крепость Учхисар (Uçhisar). Хотя название Учхисар переводится как «три крепости», на самом деле это единый комплекс, соединенный между собой многочисленными переходами и коридорами. Крепость удачно «замаскировалась» под скалу, на которой расположена, и только прорези окон и бойниц выдают в этом нагромождении камня фортификационное сооружение. Крепость – одно из творений, созданных человеком, использовавшего особенности природного ландшафта. Но если вы внимательно присмотритесь, то обнаружите следы человека по всей долине, которая испокон веку была населена. То здесь, то там бросаются в глаза черные прямоугольные дыры, зияющие на гладкой поверхности скал. Это многочисленные скальные пещеры, адаптированные умелыми руками византийских и греческих каменотесов, и превращенные в жилые помещения. Эти пещеры повидали многих постояльцев –  древних хеттов, сбежавших в этот суровый край греческих христиан, турецких пастухов, а сегодня их могут занять любители неординарных отелей, поскольку в некоторых особо просторных и комфортабельных пещерах расположились гостиницы, гостеприимно принимающие всех желающих. Но наибольшую известность Каппадокии принесли знаменитые монастыри, церкви и часовни, которые усердные монахи-отшельники выдалбливали в скалах. Замаскированные от посторонних ходы могут привести в достаточно большие помещения, расписанные древними фресками. Некоторые из них сохранились в первозданном виде, хотя имена создавших их греческих и армянских мастеров давно уже забыты. Мы можем созерцать старинные росписи благодаря постоянству температуры и влажности, поддерживаемой естественным образом в пещерах, а также благодаря химическому составу красок, которыми писались фрески.

Если вы все таки решите съездить в один из самых живописных и фантастических районов Турции, вы уедете оттуда с неизменным желанием вернуться в долину белых изваяний, чтобы побродить по одному из двадцати подземных городов или подняться в небо на одном из многочисленных воздушных шаров, привносящих в голубое бескрайнее небо Каппадокии яркие радужные цвета.